— У меня есть серебро, хан! Ты помог мне. Твои доблестные батыры заслуживают награду, — сказал Володарь.

Толмач тотчас бойко перевёл его слова.

— Сёла под Владимиром ваши! Берите в них, что пожелаете! Такое дело! — заявил Игоревич.

Володарь окинул его неодобрительным взглядом, но промолчал.

«Не просидишь ты долго на Волыни, чует моё сердце. Не примет тебя земля. Ну, откупился бы, как мы с Васильком, но зачем же дозволять половцам этим свои сёла разорять и жечь, своих закупов и людинов убивать и в полон уводить?! Жадность и злоба до добра не доводят!» — текли в голове Володаря невесёлые мысли.

Челядинцы вносили в вежу дорогие хорезмийские ковры, чермную посуду, серебро — дар владетеля Перемышля половцам за помощь. Хану Алтунопе, который во время сечи возглавлял передовой отряд степняков, Володарь преподнёс дорогую саблю в чеканных ножнах. Молодой половец некрасиво скалил в улыбке огромные лошадиные зубы и хвалил Володаря, называя его «храбрым каназом». Сабле он радовался, как ребёнок, получивший красивую игрушку.

...Пир в веже закончился уже далеко за полночь. А утром половецкое воинство быстро сложило на телеги юрты и, словно ручейки в вешнюю нору, стремглав утекло на северо-восток, в сторону Волыни. Угасающие кизячные костры, кучи навоза да вытоптанная трава — вот и всё, что вскоре напоминало о степняках в окрестностях Перемышля. Володаревы сакмагоны тайком следили за ними до самых границ Червонной Руси. Вместе с Боняком тронулся в дальнейший поход и Игоревич со своей дружиной. Княгиню Елену оставил он покуда в Перемышле, на попечении брата.

Прощаясь с супругом, Ростиславна снова разревелась, завыла, заголосила, пришлось её Володарю успокаивать и отпаивать настоем трав.

Мало-помалу жизнь в Перемышле возвращалась в привычную колею. В один из вечеров явился к Володарю Фёдор Радко. Проведчик некоторое время провёл в русинских сёлах в Горбах, вылавливая угорских беглецов.

В горницу Радко пришёл не один, перед собой тащил он связанного, измазанного в крови и грязи человека в рваной серой свите. Присмотревшись, с немалым удивлением узнал Володарь Жольта.

— Вот, княже, споймал! Лазутчик еси, таинник[295] Коломанов! Все дела скользкие проворит! — объявил Радко, швырнув у горца к ногам князя.

— Знаю его, — отозвался Володарь. — Приходилось не раз встречаться. Правда, за дружеским столом, не на бранном поле. Скажи, барон Жольт, почему выступил твой король на Русь? Что ему тут, на чужой земле, понадобилось? Соседствовали мы с ним доныне мирно и союзно, помню, как ходил ты с отрядом мадьярским помогать мне против Игоревича. Что же теперь случилось? Какая муха зловредная вас ужалила?