Пальцы княжны дрогнули, она отложила иголку с ниткой и вопросительно уставилась на отца.

Несколько мгновений оба они молчали, затем юная княжна решительно поднялась со скамьи и гордо вытянулась в струнку.

— Всё в твоей воле, отче! Я же... я готова... Пойду за царевича...

В глазах её стояли слёзы. Не выдержав. Ирина с плачем бросилась отцу на шею.

— Ещё бы, не пойдёт она! внезапно подал голос Владимирко. — Сам базилевс за нею прислал!

Бывшая тут же сенная боярыня из свиты княжны тихонько стукнула мальца по затылку. Юнец, криво ухмыльнувшись, тотчас примолк.

Ирина утёрла рукавом слёзы.

— Я приезжать, проведывать вас буду, — сказала она. — И тебя, и братьев, и матушку.

— Матушке твоей гонца уже снарядил, — глухо отозвался Володарь.

До боли, до жути жаль было ему расставаться с любимым чадом, но понимал он: лучше пусть зятем его будет ромейский царевич, чем какой-нибудь мелкий местный князёк.

Ирина достала из ларя детскую игрушку — деревянную куклу в бархатной мантии и с короной на голове.

— Вот, отец, се — подарок княжны Анастасии, дочери покойного Ярополка. Теперь она княгиня Минская. Она сказала, что, может, когда-нибудь и у меня будет такая же на голове. Конечно, я была очень мала и не запомнила слова княжны. О них мне рассказывала матушка. Но, выходит, Анастасия правильно предрекла. Если я буду сопричислена к семье базилевса, то стану носить диадему, может, намного более красивую, чем эта.

— Конечно, будет у тебя диадема, доченька. И не одна, думаю.

Ещё раз расцеловав дочь в румяные ланиты, князь велел Владимирке следовать за собой и покинул девичью светлицу. Разумел, что Ирине сейчас надо было побыть одной и осмыслить всё, что вокруг неё происходит.

...В летописях сохранилась короткая запись о том, что в июле 1104 года Володарь Ростиславич выдал дочь Ирину за «Олезинича», то есть сына императора Алексея Комнина.

Известно, что брак Ирины с севастократором[317] Исааком Комнином оказался счастливым. Она родит мужу четверых детей, а её сын Андроник станет известной на весь христианский мир личностью. Но то будет намного позже, пока же юная княжна готовилась отправиться в неизвестность. И отец, и дочь молились о том, чтобы несчастья и беды обошли их стороной.

Всё так же, извиваясь змейкой, пенясь, гневно изливался неукротимый Сан. И так же стремительно, как и вода речная, неслись годы.

ГЛАВА 102

ГЛАВА 102