«Всё в руде Божьей!» — Эта мысль поддерживала его силы. Встав на колени, Радко зашептал слова покаянной молитвы.

Скрипнула наверху ляда.

«Верно, чего поесть принесли. Чтоб не сдох с голоду до времени, — успел подумать проведчик. — Руки б хоть развязали, вороги! Всё едино никуда отсель не сбегу!»

Кто-то невысокий и худенький, облачённый в тёмный плащ с куколем[311] на голове, спустился в подпол по приставной деревянной лесенке.

— Тихо! — раздался возле уха Радко предостерегающий шепоток.

Вспыхнула в руке незнакомца свеча, осветив лицо узника.

Острое лезвие ножа перехватило связывающие руки Радко ремни.

— Ступай за мной! — Тонкая фигура ловко взобралась наверх. Радко осторожно последовал за ней.

Неслышно поднята вверх лесенка, опущена ляда, закрыт засов. Радко выпрямился, осмотрелся по сторонам.

Оказалось, наступила ночь, вокруг царил мрак. Одиноко мерцала тонкая свечка.

Маленькая длань, по-видимому, женская, крепко ухватила Фёдора за запястье.

— Вборзе! Бежим, покуда не видит никто!

Они долго пробирались по лабиринтам переходов, миновали поварню, ткацкую мастерскую, спустились по дощатым ступеням к какой-то маленькой дверце.

Спутник (или спутница) Фёдора с силой отодвинул ржавый засов. Серебристый свет луны упал на лицо проведчика. Не мешкая, пробежали они, пригнувшись, через сад с высокими деревами, юркнули в лаз в заборе, спрятанный за густым кустарником, оказались на улице.

— В овраге до утра отсидимся. Потом чрез врата Лядские выйдем. Коней в Белгороде купим. И в твой Перемышль.

— Кто ты? — спросил Радко, едва укрылись они в овраге меж чернеющих лип. К этой минуте он окончательно понял, что спасительница его — девушка.

— Коницар боярин — дядька мой по матери. Отец и матушка скончались, он мя к себе и забрал. И волости наши присвоил, тиунов своих прислал. Ну и выдать мя порешил замуж за дружинника одного Святополкова. Да токмо отрок сей вельми непригож. Бают, на поле ратном первый в бег ринул. Не хочу за его идти. Коницар же разорался, угрожал в порубе сгноить, коли за его не пойду. Услыхала в тереме толковню про тебя, Фёдор Радко. Всё о тебе вызнала. И как Ярополку покойному служил ты, и как к Володарю ушёл, и что семья от тебя отказалась. Вот и измыслила... И сама сбежать от дядьки, и тебе помочь. Чай, оба томимся. Ты — в подполе, я — в светёлке девичьей.

— А не боишься меня?

— А чего тебя бояться? Коли вздумаешь что худое створить, дак у меня нож есть. Бью без промаха, — предостерегающе промолвила девица.

— Да не о том я вовсе. — Радко невольно усмехнулся. — Просто... Ты же меня, почитай, в первый раз видишь.