Пара рыбаков в нахлобученных плащ-палатках сидели с удочками на волноломе. Я подошёл к ним и задал стандартный вопрос… Один из них показал мне несколько окуней, бьющихся в сетчатом садке. «Нормально», — похвалил я и присел рядом на бетонную поверхность волнолома. Море было прозрачным, и было видно, как мелкая рыбёшка вьётся вокруг прикормки.

Настроение было радостным. В голове крутились какие-то планы на будущее, какие-то радужные мечты. «Всё будет хорошо. Всё будет просто замечательно», — повторял я про себя, и у меня в душе становилось легко и спокойно.

Я смотрел в будущее с оптимизмом: я не знал, что меня там ждёт, но, что бы там ни было, мне это нравилось. Я был готов к любым испытаниям. Мне хотелось жить, любить, работать, созидать, побеждать, и больше всего мне хотелось уничтожить демона пустыни и одиночества, а для этого нужно было всего лишь перестать кормить его порочными мыслями и поступками. Я долгие годы сам выращивал этого гомункулуса…

А ещё я был совершенно уверен, что никогда больше не буду пить. Впереди меня ждала новая жизнь, и она могла быть только трезвой. Слово «никогда» пугает в любом контексте, и я задумался: «Никогда больше не испытать эйфории первого стакана, и чувство глубокого удовлетворения — после пятого. Никогда не сидеть пьяным на берегу моря, провожая солнце и встречая луну. А трахаться как? Я уже долгие годы не занимался любовью на «чистом». Все мои дети сделаны по пьянке. А Новый год? С ледяных горок на трезвую кататься? А с друзьями как быть? Для них непьющий — что-то вроде засланного казачка. Как с ними горланить «по полю танки грохотали»? Во вменяемом состоянии? Как научиться жить без алкоголя? Тут не то что жизнь — тут мозги нужно перекраивать. Но самое страшное заключается не в этом, а в том что мне придётся перманентно быть самим собой, не подвергая свою личность химическим метаморфозам. Всю оставшуюся жизнь я буду обречённо смотреть в глаза своему Эго и буду понимать, кто я есть на самом деле. Это очень скучно. Обманывать себя можно только с помощью алкоголя или наркотиков, и другого способа нет».

Где-то через час я отправился в отель, чтобы собираться в дорогу. У самого входа стоял большой тёмно-синий «Икарус». Вокруг него толпились люди. Я подошёл ближе и понял, что это отъезжает съёмочная группа. Было много провожающих. То там то здесь в толпе мелькала седая голова Юрия Романовича Агасяна. Он пожимал на прощанье руки, улыбался, произносил обязательные в таких случаях слова, обнимал и целовал девчонок с ресепшена, подмигивал охранникам.