И вот на платформе появилась дежурная, напоминающая пивную бочку, обтянутую дымчато-синим кителем; в руках у неё был сигнальный флажок, а на затылке примостилась маленькая бордовая шапочка. Через минуту я услышал отдалённый гул летящего по рельсам поезда, а потом из-за поворота показалась весёлая, сияющая лобовыми стёклами морда тепловоза.

— Ну вот и всё, — чуть слышно молвила Мансурова, — ещё одна страница моей жизни перевёрнута.

— Не торопись, — сказал я, — нам ещё предстоит развод и кусалово за тридцать квадратных метров.

Мимо проносился состав, обдавая нас жаром и запахом солидола. Потоком воздуха смахнуло чёлку с её лица — оно стало по-детски открытым и беззащитным. Стонали тормоза, и на какое-то время мы потонули в грохоте и лязганье вагонов. Поезд остановился и начали открываться двери.

— Можно тебя спросить?

— Легко.

— Ты вообще зачем приезжал? Ты же палец о палец не ударил, чтобы здесь остаться… Чтобы остаться со мной.

В тот вечер она выглядела бесподобно. В лучах заходящего солнца её кожа дышала свежестью и была нежно-розовой, как у поросёнка. Голубые, широко распахнутые глаза наполняли меня до краёв. Лицо было практически не накрашенным, и поэтому оно было очень светлым и одухотворённым. На ней было простое приталенное платье и босоножки без каблуков. Красота — это когда нет ничего лишнего.

— Ты полтора месяца трепал мне нервы… — Она улыбалась, но это была горькая улыбка. — Да что там говорить, ты мне всю жизнь отравил.

— А ты как хотела? Я же тебе не аквариумная рыбка… Ты мужика себе завела, а это всегда проблемы…

— Скажи честно… Ты меня когда-нибудь любил?

Я не сразу ответил. Задумался.

— Я тебя и сейчас люблю.

— Не ври, Мансуров! — Её аж передёрнуло всю от отвращения, словно в рот залетела поганая муха. — Ну уже тошнит от твоего вранья! Ты можешь хоть раз в жизни сказать правду?

— Вот те крест.

— Не смеши меня… Татарин крещёный, что вор прощёный.

— Не веришь?

— Не верю. Ты же к ней бежишь.

— Ты многого не понимаешь, — продолжал я выкручиваться. — Когда я в августе уезжал из Тагила, то я бежал от неё, а теперь я бегу от тебя…