* * *

Госпожа Вейцман встречает Ливи с широкой улыбкой:

– Мой муж вчера вернулся поздно и не имел возможности познакомиться с вами. Я подумала, что вы захотите зайти в его кабинет и поздороваться.

– Поздороваться с президентом Вейцманом? – переспрашивает Ливи слегка дрожащим голосом.

Но госпожа Вейцман уже решительно направляется вперед. Она стучит в дверь кабинета и входит, не дожидаясь приглашения.

– Хаим, это Ливи, новая горничная, которая не даст нам расслабиться.

– Добрый день, Ливи. – Президент поднимается из-за стола. У него козлиная бородка и круглые очки. Он похож на университетского профессора. – Я много слышал о вас.

У него дружелюбный взгляд, и Ливи чувствует расположение к этому человеку. Он протягивает ей руку, и Ливи пожимает ее. Непроизвольно она прячет левую руку за спину, и этот жест не остается незамеченным. Он дотрагивается до ее руки и очень осторожно поднимает вверх ее рукав, потом ласково проводит пальцами по выбитым цифрам.

– В этих цифрах заключено целое путешествие, верно? – тихо произносит он, и Ливи кивает. – Расскажете мне об этом?

– Когда он держал меня за руку, я возблагодарила Бога за человека, подобного Хаиму Вейцману, человека с такой проницательностью. Я по-настоящему почувствовала, возможно впервые, что вношу вклад в будущее Израиля. – Ливи ужинает с Магдой и Ицхаком, развлекая их мельчайшими подробностями своей встречи с президентом. – Слушая мою историю, он не сказал ни слова. Ни одного, просто дал мне говорить.

– Бедняга! – смеется Магда. – Значит, он во второй раз выслушал нашу историю.

– Моя отличается от твоей, – произносит Ливи, в тот же миг пожалев о сказанных словах. – Я не хотела этого говорить, Магда. Прости, прости.

Магда улыбается:

– Не волнуйся, Ливи. Я знаю, что не хотела. – Однако всякий раз, когда упоминается тот факт, что ее сестры провели в лагерях два долгих года, пока она жила дома с матерью, не ведая об их страданиях, Магда испытывает приступ вины и отчаяния. – Я знаю лишь, что он заслужил право называться Отцом Израиля, и я думаю, госпожу Вейцман можно теперь называть Матерью Израиля.

Когда Магда уходит в спальню полежать после ужина, Ливи приходит к ней. Магда чувствует, что сестра все еще расстроена.

– Ливи, все хорошо. Я ни на секунду не подумала, что ты пыталась обидеть меня.

Глаза Ливи полны слез.

– Я рада, что тебя там не было, Магда, правда. Знаешь, что придавало нам с Циби сил? Вера в то, что ты во Вранове заботишься о маме и дедушке.

Это не улучшает настроения Магды.