— Нет, Степан, ты погоди, — остановил его Пастернаев. — Послушай меня, старика. Я знаю, ты горячий человек, а Савельев — спичка. Но мы соберемся все. Сейчас не до мелочей. Смотри, что делается. Все беляки поднимаются против нас. Англичане и французы пришли в Керчь, там где-то греки, говорят, идут. Вчера еще примчался эшелон белых. Слыхал, Войданов татар собирает против нас. Гагарин всех гимназистов призвал в армию. Из ставки Деникина приехал полковник Коняев, он опытный вояка и…

— Знаю… И генерал Губатов, — подхватил Дидов.

— Эта старая бестия с умом.

— Верно! У него, по слухам, очень военная башка, — согласился Дидов. — Правда, я слышал, что красные его дивизию вдребезги разбили. Ну что ж, потягаемся и мы с ним.

— Вот и надо всем вместе решить, как лучше дать отпор и этому волку, — настаивал Пастернаев. — Они вон теперь всем своим миром обдумывают свой поход на нас. Собираются прикончить нас! Пойдем, Степан, пойдем… А то они вот-вот бросятся на нас. Им уже известно, что все наши отряды здесь.

— Хорошо, пойдем, — вяло согласился Дидов. — Только погоди, кликну своих большевиков… Эй! Позови там Байдыкова и Мышкина! У них, брат, тоже головы па плечах. Ага, Петька, и ты тут, пойдем в штаб, может, чего записать понадобится.

— Э, полундра! — закричал Пастернаев Шумному. — Так ты здесь! Что ж не уплыл с «Юпитером»?

— Я давно с ним покончил, — гордо ответил Петька, подавая руку моряку.

Подошли коммунисты Байдыков, Мышкин и начальник разведки отряда Коськов. Лица их были обросшие, усталые.

— Пойдем, ребята, в гости к Савельеву, — сказал Дидов, усмехаясь, — он пшенным супом нас угостит.

— Ну, полно, полно тебе, Степан, — перебил Пастернаев, дружески толкая его в бок.

— Да как же, завтра могут законопатить тут нас, а у них даже жрать нечего.

Спустившись в широкий карьер, друзья направились по мягкой зеленой траве, точно по толстому, лохматому ковру. В беловато-серых высоких обрывах холодной и жуткой чернотой зияли квадратные дыры заходов подземелья.

Помещение Военно-революционного штаба было в коротком ответвленном тупике, освещенном большим фонарем и тремя керосиновыми лампами. Ровные стены туннеля были выскоблены добела и казались оштукатуренными. На пол для тепла было настлано много соломы, посредине находился продолговатый, сложенный из каменных плит стол, окруженный деревянными скамейками. В углу виднелся стол с пишущей машинкой. Вокруг всех стен ярусом тянулись ящики из-под патронов, они же служили скамьями и лежанками. На лобовой стене висели знамя и большая географическая карта. В углу на ящике лежали романовская шуба, черная кавказская бурка, несколько винтовок русского образца и новенькие английские гранаты. Все это убранство придавало туннелю более или менее обжитой вид.