— Ирина! Погоди! — со стоном вырвалось у брата.

Он бросился к ней, приник лицом к ее плечу и зарыдал.

— Сестра, — еле промолвил капитан, — я…

— Подожди, — перебила его Ирина. — Оставайся. Я сама на колени встану, буду умолять, чтобы тебя простили. Они разберутся… Ты честный строевой офицер, ты не палач, не контрразведчик, не каратель. У тебя руки чистые… ты их еще не запачкал в человеческой крови. Ты будешь отвечать только как солдат… Брось это белогвардейское оружие и иди служить народу!

— Сестра, — с трудом проговорил капитан, — я не об этом.

— Что? Что случилось? Говори! — воскликнула Ирина.

Брат растерянно подошел к креслу, повалился в него и зарыдал. Ирина взглянула на брата молящими глазами.

— Ну что? С кем?

— С отцом…

— Что с ним?

— Я нашел отца на улице мертвым, — уже прямо и как-то спокойно произнес брат, — Говорят, его заколол какой-то казачий офицер. Отец назвал офицера душегубцем, кричал ему: «Вы палач! Убийца моего сына!»

Ирина побледнела, глухо вскрикнула, бросилась к двери, но ноги ее подкосились, и она упала…

2

После похорон отца Ирина долго не находила себе места. Она не могла ни на минуту забыть о его смерти. С няней они уходили на кладбище и там просиживали часами в горестном молчании. Она не только возненавидела белых и все их презренное общество, но и стала подумывать о мести за гибель своих родных и самых близких ей людей.

Ирина теперь осталась совершенно одинокой. Брату она заявила, что, пока он будет находиться в стане белогвардейцев, которые лишили ее матери, отца и брата Олега, она не желает видеть его.

Потом Ирина стала редко выходить в город и все вечера проводила дома, за чтением книг. Она заметно осунулась, но нежность и красота ее не увядали. Страдания сделали ее лицо строже, и вся она, казалось, стала еще обаятельнее…

Когда Красная Армия отбила у белых Перекоп и началось паническое бегство богачей из Крыма, к Ирине пришел взволнованный Месаксуди.

— Ирина Васильевна, надо немедленно уезжать отсюда. Красные вступают в Крым! — с несвойственной ему торопливостью и нервозностью говорил он. — Мой пароход к вашим услугам. Уедем в Турцию… Грецию и там переждем, пока не уничтожат всех этих головорезов.