— Да, вот где бог свел нас, — растерянно проговорила Ирина.

Она не верила сама себе, что это был тот человек, который спас ей жизнь и о котором она часто и много думала.

— Так вы здесь! — приветливо улыбнулась она, подавая ему руку. Взглянув на костыль, спросила: — Вы ранены?

— Да это давно… пустяк…

— Вам трудно стоять? Давайте присядем, вот на мое пальто;

— Спасибо, Ирина Васильевна, но вам самим надо отдохнуть, погреться на солнце. Всю ночь пробыть под землей — это не шутка.

Ирина взяла пальто, положила на маленький выступ камня и села удобно, как на лавочке. Ковров бросил возле нее свою шинель, и, осторожно вытягивая ногу, сел рядом.

— Я поражаюсь: как может выносить эту обстановку человек? — сказала Ирина, посмотрев в открытые и добрые глаза Коврова.

— Приходится терпеть. Ничего не поделаешь, — сказал он, улыбаясь. — Скоро мы вылезем из этой бездны. И я думаю, что тогда уж человеку не придется больше спускаться в нее! Я уверен, что это его последние страдания.

— Дал бы бог.

— Не бог, а народ. Красная Армия наступает. Скоро и мы выйдем на свободу.

Ирина подняла на него глаза.

— Да, скоро! Всюду народ пришел в движение. Посмотрите, что происходит у немцев, у французов! Французские моряки отказались стрелять по советским войскам, подходившим к Одессе! Они требуют возвращения на родину.

— Я слышала, — сказала Ирина. — Город полон этих слухов.

— Шутка ли — на крейсерах «Франс» и «Мирабо» подняты красные флаги! Это горит наше, русское октябрьское знамя!.. Я, кажется, опять начал вас агитировать? Извините, — Ковров застенчиво усмехнулся.

— Говорите… Я часто вспоминала вас… Знаете, Сергей Михайлович, я на вас обижена.

Ковров выпрямился и вопросительно посмотрел на нее.

— Да, обижена! — повторила с некоторой неловкостью Ирина, и щеки ее мгновенно порозовели. — Вы так нехорошо от нас тогда ушли, помните, из лечебницы. Вы обидели меня этим… странным бегством.

— Так, Ирина Васильевна, потребовала обстановка, — сказал он ласково. — Мне надо было уйти. А вы небось дурно подумали обо мне: вот, мол, какой дикий чудак, сбежал!

— Нет, я так о вас не подумала, — живо возразила Ирина. — Но мне было очень больно. Разве я не внушала вам доверия?