Это был Ермашов, юркий хромой мужичок с круглым лицом, обросшим русой бородой, с задорными глазами.

Он приходил к своему старшему брату, жившему в собственном домике и занимавшемуся цветоводством. В домике этом и была явочная квартира.

— Ну вот, я опять здеся, — этими словами встретил он Аню. — Вишь, почвицу готовлю для цветов. Пора ведь? — показал он на вскопанную землю.

— Хорошо, будем с цветами, — улыбнулась Аня как знакомому и многозначительно добавила: — Только бы выросли.

— Да уж тебе к свадьбе самый аграмадный букет преподнесу, — засмеялся Ермашов, поняв намек девушки.

— Что ж, Арсентий Петрович, буду ждать.

Партизан мотнул головой в сторону домика, окруженного зеленью деревьев, давая понять, что надо поговорить.

Первым долгом он сообщил девушке о том, что потоплен вместе с лодкой человек, которого они переправляли через пролив для связи с Красной Армией.

Это было тяжелым ударом. Аня знала, что он вез важные сведения, в сборе которых участвовала и она: о численности врагов, вооружении, наличии иностранных частей в районе Керчи и полуострова. Кроме того, Военно-революционный штаб партизанских отрядов сообщал командованию Красной Армии о плане партизанских действий, могущих оказать помощь при высадке десанта.

Затем Ермашов сообщил ей, что Ковров, узнав об аресте разведчика Красной Армии, привезенного Березко, просил срочно переправить и самого Мартына Федоровича в каменоломни.

На этом и закончилось свидание.

Аня, не зная о беде, случившейся с отцом, быстро шла домой. Она радовалась, что отец уйдет в каменоломни и не будет подвергаться опасностям здесь, в городе.

Моросил дождь, капало с крыш, с деревьев. Аня застегнула свой шуршащий светлый плащ, подняла воротник. Прохожие шли быстро, спасаясь от дождя. Это радовало Аню: в общей массе бегущих людей не было заметно, как она торопится.

Когда она переходила Центральную улицу, к ней подошла бедно одетая женщина и, идя следом, тихо окликнула:

— Ашенька!

Аня повернула голову и узнала свою подпольщицу.

— Таня! — удивилась она, замедлив шаги.

— Только держи себя крепко, голубка, — тихо сказала женщина. — Огорчу я тебя… Для всех нас удар. Отца-то твоего схватили!

Аня остановилась, затем, прикусив губу и не ответив ни слова, пошла дальше. Молча слушала подпольщицу, которая торопливо рассказывала ей, как все произошло.

Придя домой, Аня, не раздеваясь, в мокром плаще, упала па диван и заплакала.