Вдруг по лестнице загремели шаги. Все вздрогнули, подняли головы. В подвал вошел рабочий в серой засаленной блузе и темносиней фуражке с лакированным козырьком.

— Матвей Матвеевич! — запыхтел Пряников. — Ты откуда? Садись.

— Домой пробираюсь. Да вот опять стрелять зачастили. Решил к вам завернуть, переждать. Целый день от смерти бегаю.

— Ну, расскажи, что там у вас на заводе? Присядь, Матюша, — предложил Пряников.

Матвей Матвеевич Когтев, мастер слесарного цеха небольшого механического завода, опустился рядом с Войдановым, снял фуражку и, вынув самодельную папиросу, закурил.

— Расскажите нам: как это получилось с Будьяковым?

— А разве вам интересно? — прищурился Когтев. — Вы же дома сидите.

— Куда ж идти? — развел руками Войданов. — Кругом неразбериха. Теперь не остановить. Одна надежда, что англичане, как культурная нация, смилуются…

— На заводе, — медленно начал Когтев, — с утра почти все наши к партизанам присоединились. А кто этому мешал — убили. Так и с Будьяковым.

— Какой ужас!.. Грех какой… — прошептал Пряников. — А ты куда, Матюша?

— Я? Я — домой.

— Ну, так-то. Хоть один разумный человек нашелся, — вздохнул Войданов.

— Я — домой, — повторил Когтев. — Прощусь с женой, ружьецо у меня дробовик есть, заберу его и айда, тоже на улицу… до своих ребят…

Пряников от неожиданности крякнул. Войданов всплеснул руками, взял Когтева за плечо.

— Матвей Матвеевич, ты что-то чудишь! Да что, ты серьезно? Неужто и тебя, солидного человека, мастера, заразили сумасшествием? Да нет, шутишь, не поверю.

— Какие тут шутки! — сказал Когтев, отстраняя руку Войданова. — Никак не шучу. Старики и те драться пошли.

— Пойми, — волновался Войданов, — ты мастер, у тебя золотые руки, без тебя никогда не обойдутся, — верный кусок хлеба. А там чернь, мразь, голытьба. Сегодня он рыбак, завтра — хлебороб, послезавтра — чернорабочий. У них семей нет, углов нет, рвань уличная… Ведь их же всех побьют, порасстреляют. А за что тебе страдать?

— Стой! — прервал Когтев. — Там и мастера вошли меня почище.

— Ну и дураки! Ты слушай. Я не барин или фабрикант какой-нибудь. Мы тоже за свободу, за права рабочих, но не с таким варварским захватом, как того хотят большевики. Надо толком, разумно, осторожно, но верно шагать к свободе. Экономическими требованиями жать, жать и жать. И без всякой крови…