За спинами гостей бесшумно скользят лакеи. Они наливают в бокалы вино, ставят новые блюда с закусками, почтительно наклоняются к гостям, стараясь уловить их малейшее желание.

Вот встает генерал Губатов, широким жестом гладит усы и, слегка откинувшись назад, громко, с хрипотцой говорит:

— Господа, первый тост мы пьем за дорогую нашим сердцам родину, за великую неделимую Россию!

Губатов поднимает бокал.

— Ур-ра-а! Ур-ра-а! — восклицают русские офицеры и дамы.

Молча, с любезной улыбкой выпивает свой бокал французский полковник Маршан, хмуро отхлебывает вино мурзак Абдулла Эмир, едва коснулся губами краев бокала капитан английского крейсера Хоппс, а русские офицеры и дамы «за родину, неделимую, великую» пьют залпом.

— Первый тост нужно было объявить за союзников, — шепчет генерал Михайлов фабриканту Месаксуди. — Его превосходительство генерал Губатов слишком рьяный монархист для нашего времени…

— Вы видели, как хмурился англичанин? — шелестят дочери генерала Михайлова. — Он обижен.

— Это неприлично, после того как английский флот вот уже сколько времени охраняет керченские воды. Это может вызвать конфликт… — ползет шепот среди офицеров.

— Глупости! — отмахиваются некоторые из них. — Генерал Губатов поступает правильно. Мы боремся за неделимую и великую Россию. Иностранцы должны уважать Россию…

Абдулла Эмир жмет под столом руку Мултыха; напрягая жирную свою шею, цедит сквозь зубы:

— Крымская земля… крымская…

— Черт с ней, с дипломатией! — бешено отвечает Мултых и кивает лакею: — Любезный, налей мне еще игристого.

С трудом выпрямляя сутулую спину, поднимается генерал Михайлов и, приложив широкую ладонь к сердцу, говорит:

— За наших доблестных, верных союзников, спасителей России… ур-р-р-ра-а-а!

— У-р-ра-а-а!

— Виват спасителям!

— Да здравствует Франция!

— Да здравствует Англия!

Опустошаются залпом бокалы. Встают полковник Маршан, капитан Хоппс, встают английские лейтенанты, капитаны, поднимается торговец мосье Жерар — все раскланиваются, благодарят.