— Дорогие английские друзья, товарищи! — начал Степняк. — Мне приятно присутствовать на этом многолюдном митинге, разделять вашу радость, ваш восторг. — Сухой спазм вдруг перехватил ему горло, не давал говорить, бешено колотилось сердце. Сергей Михайлович на какое-то мгновение умолк, затем усилием воли поборол волнение и, до боли в суставах сжимая пальцы в кулаки, продолжал: — Я смотрю на ваши лица, слушаю ваши слова и думаю о своих соотечественниках. С какой радостью встретили бы они весть об этой демонстрации! Десятки лучших сынов и дочерей моего народа замучены только за то, что подали свой голос за правду и справедливость. — Он никогда не говорил с таким воодушевлением. Исчезла тревога, холодившая душу, вместо нее явились твердость, уверенность, какой-то невидимый и все же ощутимый контакт между ним и тысячами, десятками тысяч этих людей. — Английские рабочие, — звенел голос Степняка, — подают пример последовательной борьбы за улучшение условий жизни и труда. Ваша страна в этом всегда была первой. Десятилетия, века боролись и боритесь вы за свободу и счастье. Честь и слава вам за это! Пролетариат моей страны полностью солидарен с вами, поддерживает ваши требования.

И снова аплодисменты, снова возгласы...

...Как здорово он говорит!.. Солидарность, братство!

Сергей Михайлович выждав паузу продолжал:

— Мы, эмигранты, люди, которые волею судьбы вынуждены были покинуть свою родину, более всего ценим ваше гостеприимство. Я и мои коллеги приносим вам за это свою искреннюю благодарность.

— Вот так нигилисты! — послышалось где-то совсем рядом. — Правильно! Ура!

— Да здравствует международная солидарность трудящихся! — бросил в толпу пламенные слова Степняк, бросил их уже в новую волну оваций, которая гудела, перекатывалась, расходилась, как круги по воде.

— Солидарность!

— Пролетарии всех стран, соединяйтесь! — во весь голос провозгласил Лафарг.

— ...соединяйтесь!

— ...соединяйтесь! — эхом отозвалось во всех концах парка.

Оркестры заиграли «Интернационал», и тысячи голосов подхватили песню, ставшую пролетарским гимном.

XXIV

XXIV

Лондонские газеты, даже архибуржуазного толка, наперебой комментировали майские события. Спустя несколько дней, когда Степняк после длительного перерыва зашел в читальный зал Британского музея, Ричард Гарнет, хранитель библиотеки, встретил его радостным окликом:

— Мистер Степняк! Здравствуйте! Вот посмотрите, — пододвинул папку с газетными вырезками. — Специально для вас... Я не был на демонстрации, но прочитал газеты и вижу — такой фурор... Поздравляю!