Сергей Михайлович поблагодарил Гарнета, взял папку и сел на свое обычное место. Интересно! Что же они пишут?.. Перелистывал аккуратно подшитые вырезки... «Пиплз пресс», орган профсоюза рабочих газовой промышленности. Ну, это вотчина Элеоноры, она в обиду не даст! Репортерский отчет. Все как было: где они стояли, на какой трибуне, с кем... Что говорили — он и Лафарг... Изложение речи подробное, без искажений... А это? Каннингем-Грехем?.. Он тоже пишет о митинге? Степняк жадно вчитывался в строки, написанные другом... Да, да, Степняк более известен своими действиями, нежели речами... Гм... Что же дальше? «Действие — главное, основа основ... Хотя... слово правды, брошенное на весы истории, иногда весит не меньше».

Газеты писали разное и по-разному, однако все сходились на том, что Англия, привычная к народным движениям Англия, еще не знала демонстрации таких грандиозных масштабов. Одни называли цифру в двести тысяч участников, другие — двести пятьдесят, а некоторые и того больше. Ему же виделся Гайд-парк, заполненное людьми пространство, воодушевленные лица рабочих, слышались пламенные речи, гром оркестров, торжественно-грозная мелодия «Интернационала».

Степняк отодвинул папку, стиснул руками виски и, склонившись, долго сидел неподвижно.

— Сэр, вам нехорошо? — услышал он над собою.

Это к нему? К нему обращаются?.. Степняк поднял голову: низенький, высохший старичок, сидевший почти всегда справа от него в библиотеке, — кто он, Сергей Михайлович так и не поинтересовался, — наклонился, встревоженно шептал:

— Вам плохо, сэр?

— Нет, нет, все хорошо, — поторопился успокоить соседа Сергей Михайлович. — Я просто... задумался.

— Слава богу, — пробормотал старик. — Прошу прощения.

Сергей Михайлович улыбнулся ему, кивнул и взялся за ручку. Сегодня ему предстояло написать передовицу к первому номеру «Фри Рашен» — «Свободная Россия» — журнала, который намерено издавать только что созданное ими Общество.

...С организацией Общества скромная квартира Степняков утратила покой. Хотя он и до этого редко царил в ней, ныне же его совсем не стало. Готовился первый номер журнала, и здесь решались все организационные вопросы, сюда шли и шли многочисленные друзья Сергея Михайловича, сотрудники. Особенно много собиралось их по субботам.

— Ленхен уверяет, что ты — после Энгельса — стал второй персоной в Лондоне, — сказала как-то Степняку жена.

— Не подсчитывал, не знаю. А что?

— Говорят, у нас собираются все по субботам, а у них по воскресеньям.

— Это тебя очень волнует?

— Если и волнует, то лишь потому, что это отбирает у тебя здоровье, милый. Ты очень осунулся в последнее время.