Юджин с изумлением увидел, что Дэнни вытащил из-за голенища грозного вида нож с крючковатым лезвием. Шумно брякнув его на стол, Дэнни многозначительно поглядел на Юджина мутными от передоза глазами.

– Вот моя защита, – сказал он. – От него.

Он завращал глазами – как кальмар, так что аж белки показались – и Юджин догадался, что Дэнни изображает Фариша.

Жуткие рыдания стихли. Юджин отошел от окна, уселся рядом с Дэнни.

– Ты себя губишь, – сказал он. – Тебе поспать надо.

– Поспать, – повторил Дэнни.

Он встал, будто собирался произнести речь, потом сел на место.

– Когда я была маленькая, – сказала Гам, вползая на кухню с ходунками, перекатывая их дюйм за дюймом, стук-стук-стук, – папа мой говорил, что если, мол, мужик сидит да книжку читает, что-то с ним неладно.

Она сказала это с доброй такой нежностью, как будто эта недалекая мудрость делала ее отцу честь. Брошюрка лежала на столе. Она взяла ее трясущейся старческой ручкой. Отставила подальше, оглядела обложку, перевернула, посмотрела, что написано сзади.

– Помогай тебе Господь, Джин.

Юджин глянул на нее поверх очков.

– Что такое?

– Ох, – ответила Гам, снисходительно помолчав. – Что же. Жаль мне тебя, что ты уж так размечтался. Уж как несправедлив мир к таким, как мы. И думать не хочу, сколько молодых-то профессоров из колледжей впереди тебя на бирже труда стоят, работы ищут.

– Ба, я что, просто почитать не могу?

Конечно, бабка не желала ему зла, она просто несчастная, сломленная старая женщина, которая всю жизнь трудилась не покладая рук и ничего не заработала, и у нее и надежды-то заработать не было, она и не знала, что это такое – надежда. Но почему она при этом думала, что и у ее внуков нет никакой надежды добиться хоть чего-то, Юджин не очень понимал.

– Я ее в конторе взял, ба, по сельскому хозяйству, – сказал он. – Бесплатно. Да и тебе б не помешало туда сходить, хоть разок. У них там есть книжки про то, как вырастить все что хочешь – хоть дерево, хоть овощ какой, хоть злак.

Дэнни все это время сидел тихонько, глядя перед собой застывшим взглядом, и вдруг вскочил. Его пошатывало, глаза остекленели. Юджин с Гам уставились на него. Он сделал шаг назад.

– Тебе очень идут эти очки, – сообщил он Юджину.

– Спасибо, – Юджин смущенно поправил очки.

– Очень идут, – сказал Дэнни. Глаза у него подернулись нездоровым возбуждением. – Вот так всегда и ходи.