Гас почувствовал себя тупицей. Кстати, счастлив ли он? Потому что в тот миг, когда она произнесла его имя, сердце у него екнуло: он вдруг неожиданно для себя понял, что, вероятно, любит ее, пусть это и кажется невероятным. Так что да, на мгновение его переполнило нечто похожее на счастье, но действительность – они, по сути, чужие люди, она замужем, а он, Гас, ничего не смыслит в женщинах и никогда не смыслил – тут же и прогнала это чувство.

– Нет, Элис, – признался он. – Нет, вряд ли.

– Жаль, – произнесла она виновато, словно Гас был несчастлив именно из-за нее и она непременно придумает, как тут быть, вот только научится меньше спать.

У Гаса как у мэра был ключ от главных ворот парка “Сан-Суси”. С тех пор как отель закрыли, проезд автотранспортных средств по его территории, за исключением особых случаев, был запрещен. Вдоль велосипедной дорожки, лениво петлявшей по парку, стояли кованые скамьи; Элис любила сидеть на той, которую поставили на деньги Гаса, на скамье теперь была прикреплена табличка с их именами. В это утро Гас надеялся найти Элис там – одиночество и тишина парка порой действовали на нее успокаивающе. Почему бы не дать ей посидеть на их скамье, когда первые лучи солнца пронзают кроны деревьев? Здесь она может, никого не смущая, сколько душе угодно говорить по своему принцессиному телефону. Увы, Элис там не было.

Гаса вдруг охватило опустошение; он подъехал к скамье, вышел из машины и сел, не заглушив мотор и оставив водительскую дверь открытой, чтобы слушать полицейскую частоту. Перед тем как выйти из дома, он позвонил в участок, чтобы они поискали Элис. Он чувствовал, что нужно что-то сделать, но что? Сидеть в парке было так приятно. Закрыв глаза, Гас слушал, как шелестит ветерок в верхушках сосен. И мигом уснул – но вскоре, вздрогнув, очнулся в тревоге, гадая, уж не радио ли его разбудило. Что, если он пропустил сообщение? И Элис нашли? В проеме между деревьями виднелся старый отель, величественный и печальный, солнечные блики плясали на окнах верхнего этажа. “Сан-Суси”. “Без забот”. И эту идею продавали людям, у которых забот в избытке. По сути, всем, у кого есть заботы и кто лихорадочно ищет, как от них избавиться. Людям, желавшим верить в волшебные воды. В Лурд на севере штата Нью-Йорк. Если подумать, ему бы тоже не помешало средство, избавляющее от забот. Разве когда-то еще ему настолько хотелось всё бросить?

Курт, помимо прочего, сразу разглядел в Гасе непотопляемый, глуповатый оптимизм, уверенность в том, что все сломанное можно исправить. Курт инстинктивно почувствовал, что Гас постарается одолеть пораженческий, безвыходный пессимизм этого городишки, освободить его от иллюзорных оков своей несчастливой истории. Что с того, что в Бате источники пересохли, а в Шуйлере нет? Ведь от прочих недугов Бат можно излечить, не так ли? Но Гас не рассчитывал, что это потребует столько сил. И вынужден был признать, что жители Бата по натуре своей упрямы и противятся переменам. Им непременно хочется верить, что миром правит удача, а от них она отвернулась, и так будет присно, во веки веков, аминь; это кредо освобождало их от ответственности и желания участвовать в настоящем, не говоря уж о будущем.