– Я сказал “кажется”.

– Вы запишете, как сочтете нужным, а я…

– Вот вы опять, Кэрис, – перебил Реймер.

– Что опять?

– Говорите с чернокожим акцентом.

– И это я тоже запишу.

– Вчера вечером вы…

– Вы вчера вечером тоже были другой, – ответила Кэрис, уже без всякого акцента.

И Реймер снова вспомнил их совместный вечер, который начался так хорошо и окончился катастрофой. Он обещал себе, что выбросит случившееся из головы, но все равно думал об этом, не помня себя от стыда.

– Можно спросить? – произнес он. – Что стряслось?

– Вы же вроде не хотели об этом говорить.

– Кэрис.

– Помните, мне позвонили? Это был Джером. Попросил отвезти его в больницу. Он думал, у него сердечный приступ.

– Что с ним?

– Его оставили на ночь в больнице, понаблюдать. Но, говорят, вроде паническая атака. С ним и раньше такое бывало.

Мимо проехала машина, побибикала мистеру Хайнсу. Реймер глянул в окошко “джетты”. Из задней двери таверны Герта вышел какой-то мужик, в каждой руке он тащил по мусорному мешку. Возле мусорного контейнера, где вчера изуродовали “мустанг”, стояла чья-то машина. Реймер со своего места видел лишь один задний фонарь и кусок крыла – непонятно, что за марка и модель. А вот оттуда, где сидел мистер Хайнс, машина наверняка видна целиком, и Реймер вновь подумал, что старик мог заметить, кто увечил “мустанг”.

– Кэрис, – произнес Реймер, возвращаясь к разговору, – я думал, вы на меня злитесь из-за бараньих отбивных.

– Что-что?

– Я съел все ваши отбивные. Я свинья.