– Я тоже, – угрюмо ответил Джером.

Реймер примолк, дивясь безразличию в его голосе, но потом продолжал:

– Этого урода зовут Рой Пурди.

– Нет, – возразил Джером. Уверенно, не сварливо. – Это не он.

– Вообще-то у нас есть свидетель, – сообщил Реймер, хотя это было не совсем так. Мистер Хайнс видел лишь, как Рой вышел из проулка, но все же.

На другом конце провода повисло долгое молчание, и Реймер даже решил, что пропустил щелчок, с которым вешают трубку. Наконец Джером произнес:

– Это ты. Ты изуродовал “мустанг”.

Реймер устало вздохнул.

– Зачем мне это, Джером? Мы же с тобой друзья. Зачем мне это?

– Мне пора, – ответил Джером.

– Не вешай трубку, – попросил Реймер, озадаченный тоской в его голосе. – Подожди минутку, ладно? Я хотел тебе кое-что сказать. Кое в чем признаться.

– Ты меня ненавидишь. Ты изуродовал “мустанг”.

– Господи боже, ты выслушаешь меня?

– Я знаю, что ты мне скажешь.

– Не знаешь. Кажется… я влюбился в твою сестру.

– И теперь ты компостируешь мне мозги.

– Неправда, – ответил Реймер. – С чего ты взял? Что в этом такого странного? Ты сам говорил, она предана мне. И я давно должен был догадаться о своих чувствах к ней, но… наверное… мне было трудно отпустить Бекку. Трудно, ну, простить ее, что ли. Она ведь могла прийти ко мне, так? Объяснить, в чем дело. Почему она больше меня не любит. Сказать, кто он, этот другой. Она ведь могла это сделать, так?

– Мне пора, – повторил Джером.

Реймера осенило.

– Джером, ты пьян?