– Я… не знала.

– Мы с ней очень близки, она приходит ко мне в гости по выходным. И она рассказала, чем вы занимаетесь. – Паскагула чуть прищуривается, и я понимаю, что сейчас она попросит оставить в покое ее кузину.

– Я… мы изменяем имена. Она ведь сказала вам об этом? Я не хочу, чтобы у кого-нибудь были неприятности.

– В субботу она сказала, что поможет вам. Она звонила Эйбилин, но там не отвечали. Я бы сообщила вам раньше, но… – Еще один взгляд в сторону двери.

Невероятно.

– Правда? Она сможет? – радуюсь я и, несмотря на собственные разумные доводы, все же спрашиваю: – Паскагула, а вы… не хотите рассказать свои истории?

Долгий пристальный взгляд.

– То есть рассказать вам, что значит работать на… вашу матушку?

Мы смотрим друг на друга, думая, вероятно, об одном и том же. Как неловко ей будет говорить, как неловко мне будет слушать.

– Не обязательно о моей маме, – тороплюсь исправиться я. – Можно рассказать о другой работе, которая была у вас прежде.

– Я впервые работаю прислугой. Раньше я подавала ланч в «Олд Леди Хоум». Пока они не переехали во Фловуд.

– Вы хотите сказать, маму не смутило, что это ваш первый опыт?

Паскагула разглядывает красный линолеум на полу, вновь становясь робкой и застенчивой.

– Никто больше не хочет работать на нее, – говорит она. – После того, что произошло с Константайн.

– А что вы думаете… об этом? – осторожно спрашиваю я.

Паскагула бледнеет. Невинно моргает, явно пытаясь меня перехитрить.

– Я ничего об этом не знаю. Просто хотела передать, что сказала Юл Мэй.

Метнувшись к холодильнику, открывает его и принимается деловито рыться внутри.

Ладно. Хорошего понемножку.