– Гляди-ка, Макловия, кого я тебе привел, – весело сказал майор.

Она мало изменилась с тех пор, как Мартин видел ее в Паррале. Смуглое лицо индианки с севера – толстые губы, чуть приплюснутый нос, большие черные глаза – осталось таким же, как было. Когда Мартин снял шляпу и поздоровался, она никак не показала, что узнала его или что рада встрече. Смотрела безразлично, словно его нежданное появление нимало не изменило привычное течение ее жизни.

– Сегодня он у нас переночует, – сказал Гарса.

Женщина кивнула и принялась снимать с веревок белье, складывать его в корзину. Гарса, пригласив Мартина в дом, сложенный из камня и кирпича, и проведя в комнату с неоштукатуренными стенами, где стоял стол и еще кое-какая ветхая мебель, показал на отделенный занавеской закуток, где на полу лежали матрас и одеяло.

– Располагайся, инженер. Это, конечно, не отель люкс, зато ты у себя дома.

В котелке, подвешенном над огнем, булькало какое-то варево. Аппетитно пахло мясом и овощами. Покуда Мартин доставал из баула свои вещи, появилась Макловия, поставила в угол корзину и принялась помешивать жаркое деревянной ложкой. Лишь гораздо позже, когда мужчины сели за стол, а женщина подала им обед, Мартин поймал на себе ее взгляд.

После ужина решили прогуляться. Близкая пустыня остужала воздух, и Мартин поднял воротник куртки. С одной стороны, вниз по улице, виднелся город, освещенный через равные промежутки фонарями. С другой – над черной громадой холма, будто врезанного в лунное сияние, булавки звезд вонзались в подушечку небосвода. Бесформенная, закутанная в сарапе фигура Хеновево Гарсы совсем терялась бы во тьме, если бы под темным полем его шляпы не помаргивала красная точка сигареты.

– Вы в самом деле задумали перейти границу? – спросил Мартин.

– В самом, инженер, в самом… Самей некуда. Мой генерал Вилья не забыл дона Панчито Мадеро. Знаешь, что с ним сделали? Они не просто убили его вместе с вице-президентом Пино Суаресом, а еще и брата его Густаво пытали – выкололи ему единственный зрячий глаз, а уж потом застрелили. И сторонников их власти теперь травят, как оленей.

– Однако Мадеро в свое время оказался неблагодарным…

– Ну и что? Издержки политики, и Панчо это понимает. И никогда, даже когда сидел в тюряге, не держал зла на него. Всегда твердил, что это единственный порядочный человек, какого он знал, да вот беда – слишком уж доверял людям, слишком многих простил, это его и сгубило. И теперь с того света смотрит, как неблагодарная тварь Паскуаль Ороско, чтоб его черти взяли вместе со всей сворой «колорадос», якшается с тираном Уэртой и его плешивцами.