– Да, инженер, вдвоем: ты да я. Ну или почти вдвоем… Потому что, если понадобится нам надежный третий, прихватим с собой Макловию.

Три ночи спустя Мартин Гаррет, Хеновево Гарса и Макловия Анхелес, в темноте, окутавшей долину Седильос, вброд переправились через реку Браво – вода доходила до стремян – и до рассвета медленно, молча двигались вглубь Мексики. А солнце, взошедшее за спиной, застало их на скале: они лежали и наблюдали за небольшим ранчо, окружавшим колодец с каменной закраиной. Имелся там и загон с домашней скотиной – голов пять-шесть, – и навес для маиса, и натянутые веревки, на которых вялились ломти говядины. За оградой тянулось запущенное кукурузное поле с остатками стеблей и грудами сухих листьев.

– Пошли, – сказал Гарса.

Они оставили сарапе и шляпы, отстегнули шпоры, дослали патроны в стволы карабинов и крадучись, прячась в зарослях колючих кактусов, спустились к ранчо. Мексиканец с патронташем поперек груди шел первым, осторожно ставя ногу так, чтобы не стронуть с места предательский камень. Мартин, следовавший за ним сзади и справа, старался двигаться так же, а палец держал на скобе, не трогая спусковой крючок, как научили его еще два года назад в Сьюдад-Хуаресе. Во рту у него пересохло, кровь пульсировала в висках. Солнце, позолотив холмы и кроны близкого чапараля, еще не успело справиться с рассветным холодом, но Мартин не ощущал его. От напряжения его бросило в жар.

– Убивать не надо, – загодя предупредил Гарса. – Что бы там ни было, не убивать!

Пробираясь меж зарослей серой сухой травы, Мартин ощущал у себя за спиной дыхание Макловии Анхелес. Майор раздобыл ей и Мартину по карабину, и свой она теперь держала в руках в добавление ко всегдашнему револьверу, годному в иных обстоятельствах. Инженер обернулся и взглянул на нее. Голова сольдадеры была туго обвязана платком, лицо совершенно бесстрастно. Она шла за мужчинами с карабином на изготовку; привздернутая, завязанная узлом на бедре юбка открывала старые кавалерийские сапоги, грязные и запыленные.

Когда проходили мимо загона, лошадь, учуявшая их присутствие, заржала, и все трое замерли, пригнулись, припали на колени. Но ничего не произошло, и через секунду они двинулись дальше. Ставни в доме были закрыты. Когда первые солнечные лучи коснулись крыши, зажужжали проснувшиеся мухи. Копошившиеся на земле куры посунулись в сторону, давая пройти.

– Глаз прижмурь, инженер, не то, как войдем со свету – ослепнешь, – прошептал Гарса. – В доме-то темно.

Мартин послушался совета. И оттого что мир он видел теперь одним глазом, еще сильнее стало ощущение нереальности, которое возникло в его душе от всей этой затеи. Они подошли к каменному желобу, где поили скотину, и Гарса знаками показал Макловии, чтобы оставалась там и прикрывала их. Та навела ствол на окна дома и стала ждать.