Мартин и Гарса пошли дальше и были уже в нескольких шагах от двери, как та вдруг распахнулась, пропустив женщину с ведрами в руках. При виде незнакомцев она испугалась и уже открыла рот, чтобы закричать, но майор, распрямившись, кинулся к ней, отпихнул в сторону и влетел в дом. Мартин – за ним.

Внутри все пошло очень быстро: увидев чужих, захныкал ребенок лет двух-трех, а в спальне, куда они ворвались, барахтался в простынях полуголый человек, силясь достать револьвер из кобуры, висевшей в изголовье. Гарса опередил его – прыгнул сверху и ударом приклада сбил с кровати на пол. Потом приставил ему ствол ко лбу и, обернувшись к Мартину, удовлетворенно ухмыльнулся в полуседые усы. Никогда прежде не видел тот у майора на лице такой странной улыбки.

– Не робей, инженер… Выдохни… все идет как надо.

Из соседней комнаты по-прежнему доносился крик испуганного ребенка.

Хеновево Гарса вел допрос терпеливо. Вот уже полчаса он задавал одни и те же вопросы и не злился, не получая ответов. Он курил и спрашивал, немного выжидал и начинал сначала.

– Попробуем еще разок, – говорил он пленнику. – Может, сейчас память к тебе вернулась.

Тот оказался крепким орешком. И не произносил ни слова. Его вытащили наружу, привязали за руки и за ноги к изгороди. Он был бос, в одних подштанниках, закрывавших срам, с непокрытой головой. Солнце жгло его отвесными лучами, выжимая обильный пот из лица и торса. Это был типичный северянин – смуглый, раскосый, с густыми волосами. По виду крестьянин или бандит, пришел к выводу Мартин. Судя по кобуре в изголовье и по суровой неколебимости взгляда, второе вероятней.

– Ну давай же, чего тянуть? – настаивал Гарса. – Если наконец развяжешь язык, сбережем время… Ну зачем от жилетки рукава искать? Все же ясно и понятно.

Попыхивая сигарой, майор хлестал его ладонью по лицу. Тот сносил это бесстрастно. С полнейшим спокойствием. Слышался только глуховатый звук оплеух – то одной, то сразу двух. Майор время от времени показывал ему найденный, когда обшаривали платяной шкаф, кожаный мешок с золотыми монетами: шесть блестящих «максимилианов» – точно таких, как те, которые взяли в «Банке Чиуауа».

– Давай, земляк, не молчи… Покончим с этим поскорей да пойдем в тенек.

Тот хранил молчание. Не раскрывал рта даже для стона, когда Гарса его бил. Он как будто онемел. Лишь время от времени смотрел туда, где Макловия Анхелес, привязав к изгороди трех лошадей, караулила женщину и ребенка.

– Неужто не смекнешь никак, что выхода у тебя нет?

Новая оплеуха. Гудели слепни, терзая голое тело. Наконец Гарса вроде бы потерял терпение. Он спрятал мешочек с золотыми в карман, отшвырнул окурок и взглянул на Мартина мрачно и сердито: