На углу улицы Филомено Маты Мартина остановили. Три человека приличного вида стояли у стены, покуда одни революционеры держали их на прицеле, другие обшаривали: у одного только что отобрали часы. Мартину грубо приказали встать рядом с задержанными. Приказал, тыча стволом карабина в самое лицо, сапатист с патронташами поперек груди, в сомбреро с опущенным полем, затенявшим темное лицо с индейскими чертами и злобными глазами.

– Куда пер?

Мартин показал на Аламеду:

– Вон туда.

– Туда прохода нет. Никого не пропускаем.

– Я из Конвенции, – сказал Мартин.

При этом он одной рукой доставал документы, а другой отводил в сторону полу пиджака, показывая кобуру на поясе, потому что лучше самому предъявить оружие, чем ждать, когда обшарят и обнаружат.

– Северная дивизия, – добавил он.

По тому, как сапатист изучал картонку с изображением мексиканского орла, Мартин понял, что читать тот не умеет.

– А как звать вашу милость?

– Мартин Гаррет. Там же написано.

Подошел полюбопытствовать еще один сапатист, низкорослый и иссохший, с реденькими усами и четырьмя волосками на зеленовато-желтом подбородке. К тулье шляпы у него английскими булавками были приколоты печатный образок Пречистой Девы Гваделупской и еще несколько ладанок. Теперь они вертели документ вдвоем и опасливо поглядывали на молодого, хорошо одетого человека.

– Я лейтенант, – сообщил им Мартин. – Служу при штабе Панчо Вильи.

– Вона как, – сказал тот, что был с карабином. – А чего ж вырядились так?

Мартин улыбнулся, что далось ему не без труда. Улыбаться вооруженному мексиканцу – это целое искусство. Пережмешь или недожмешь – вызовешь подозрения. Это как играть в «семь с половиной». Недобор – плохо, а перебор – и того хуже.

– Это политика, друг. Заставляют нас так одеваться, потому что политика того требует. Мы сейчас обсуждаем, как лучше землю разделить.

Медные лица просветлели. Тот, что был с карабином, отдал ему документ.

– Вы уж там того… не тяните с этим… Времечко давно приспело.

– Мы все делаем, как велит генерал Сапата.

Мексиканец ощерил улыбкой желтые испорченные зубы: