– Да никогда, чернушечка моя. Ни за что на свете! Как же можно, если ты меня ждешь.

Мимо промчались галопом несколько офицеров, и один из них, полковник Фульхенсио Очоа, властно махнул майору. Запела труба, а за ней послышались свистки. Из первого вагона, окутанного клубами пара, кондуктор в прощальном привете высунул из окошка руку в перчатке. Поезд, поскрипывая, постукивая всем своим железом и деревом, тронулся. С крыш и из дверей вагонов солдаты еще перекрикивались с женами, отпускали шуточки в адрес кавалеристов, медленно уплывавших назад. Одни, как будто с вызовом, распевали «Аделиту», другие – «Кукарачу». Приветствуя их, Мартин вскинул руку. И в очередной раз удивился тому, как мексиканцы презирают смерть. И издеваются над ней.

– На Селайю! – самозабвенно горланили они. – Да здравствует Вилья и да сгинет Карранса! Возьмем Селайю!

Гарса послал Макловии воздушный поцелуй, поправил пряжки на высоких, до колен, кожаных гетрах и обернулся к своим солдатам:

– Разведчики Дуранго! Садись!

Мартин сунул ногу в стремя, сел в седло, от времени вытертое до блеска, поерзал, устраиваясь поудобней. И вокруг инженера человек двести – пышноусые, до черноты загорелые, в шляпах разного рода и вида, обмотанные патронташами, в куртках чарро или в подобии обмундирования – сделали то же самое. У каждого на боку висел револьвер или пистолет, к седлу был приторочен карабин, а у иных имелись сабли армейского образца или длинные мачете. Эскадрон получил приказ двигаться к югу Эль-Гуахе между железной дорогой и рекой Лаха до соприкосновения с противником. На тот вполне вероятный случай, если придется взорвать мост в Лос-Оливос, вьючные мулы везли динамит, детонаторы, запальные шнуры.

Кавалеристы выстроились в колонну по двое. Другие эскадроны, вздымая пыль, уже уходили рысью на север. Хеновево Гарса, повернувшись назад, одной рукой опираясь о луку, а в другой держа шляпу, в последний раз оглядел свое войско. Потом задержал взгляд на Мартине. Под отвесными лучами полуденного солнца морщины на лице казались глубокими, как борозды на маисовом поле, а старый шрам, доходивший до угла рта, делал сообщническую улыбку шире.

– Гляди веселей, инженер. Это всего лишь очередной бой. Сколько их уже было.

– Да, еще один…

Гарса надел шляпу с подтеками пота, со следами машинного масла и земли, потуже затянул шнурок под подбородком.

– Нет другого пути. Хочешь вывести клопов – сожги циновку.

Они дали коням шпоры и медленно двинулись вперед вместе с колонной вдоль полотна железной дороги. Покуда шли шагом, Макловия Анхелес держалась рядом и ступала твердо, ухватившись за стремя и высоко вскинув голову не то с гордостью, не то с вызовом. Шаль спустилась на плечи, и яркий солнечный свет переливался на заплетенных в косу смоляных волосах. Но мало-помалу она отставала, а когда скомандовали перейти на рысь и Мартин в последний раз оглянулся на сольдадеру, она уже исчезла за густой завесой взметенной эскадроном пыли.