К вечеру у меня закружилась голова. В отличие от «Канады», здесь мне не дали супа на обед. Какой бы скудной ни была эта пища, все-таки она подкрепляла силы. Когда после одной из отлучек по делам гауптшарфюрер вернулся с кексом и кофе в руках, у меня громко заурчало в животе. Мы с моим новым начальником сидели так близко друг к другу, что он наверняка это услышал.

Вскоре в дверь кабинета постучали. От неожиданности я подскочила на стуле. Гауптшарфюрер крикнул посетителю, чтобы тот входил. Я не отрывала глаз от страницы, но мигом узнала хриплый голос шутцхафтлагерфюрера, его звуки вызывали у меня в голове мрачный образ: дым, окутывающий лезвие клинка.

– Что за паршивый день! – распахивая дверь, прорычал начальник лагеря. – Пошли в буфет, мне нужно долбануть по мозгам, прежде чем снова терпеть перекличку.

Волоски у меня на шее встали дыбом. Ему приходится терпеть перекличку?

Взгляд герра Тремора упал на меня, со склоненной головой сосредоточенно печатавшую на машинке.

– Глянь-ка, а это что такое? – насмешливо произнес он.

– Райнер, мне был нужен секретарь. Я месяц назад говорил тебе об этом. Бумаг становится все больше с каждым днем.

– И я тебе ответил, что позабочусь об этом.

– У тебя это заняло слишком много времени. Напиши на меня рапорт, если тебе от этого станет лучше. – Он пожал плечами. – Я просто взял дело в свои руки.

Шутцхафтлагерфюрер обошел меня полукругом:

– Забрав одну из моих работниц?

– Одну из моих работниц, – поправил его гауптшарфюрер.

– Без моего разрешения.

– Ради бога, Райнер! Ты можешь найти другую. Эта бегло говорит по-немецки.

– Wirklich?[59]– удивленно спросил лагерфюрер.

Он обращался ко мне, но я сидела спиной к нему и не догадывалась, что от меня ждут ответа. Вдруг что-то тяжелое обрушилось сзади и сбоку мне на голову. Я слетела со стула и упала на колени, в глазах помутилось.

– Отвечай, когда с тобой разговаривают! – Начальник лагеря нависал надо мной, занеся руку.

Не успел он снова ударить меня, как брат крепко схватил его за запястье: