– До завтра, Вальдефлорс.

Он остался один, с перепачканными мелом руками. В надвигающихся вечерних сумерках он еще успел увидеть, как по дороге домой в предвкушении вкусной еды какой-то мальчуган гоняет по земле камешек. Он не стал ничего стирать с доски. Закрыл дверь на ключ, поднялся на чердак, сдвинул матрасы и настроил радиопередатчик. Должен ли он сообщить, что, по всей видимости, у него возникли некоторые осложнения? Или следует лишь прилежно следовать инструкциям радистов обеих бригад, которые должны вступить с ним в контакт? Он вышел на связь, но ничего не сообщил о том, что не собирается убегать, несмотря на то что этой ночью его убьют по вине одного чудесного Букетика или, если посмотреть на это с другой стороны, из-за кофе с ликером. Он лишь сказал хота-пять, здесь хота-пять, ты меня слышишь, прием и все такое. Да, все было в порядке, и антенна, которую он установил на вершине Тоссал-де-Триадор, хоть и промерзла насквозь, но была довольна, потому что могла передавать хота-пять, здесь хота-пять, ты меня слышишь, прием. Невидимых радистов пробный сеанс тоже вполне удовлетворил, и они договорились вновь выйти на связь через два часа, хота-пять, в двадцать один час, хота-пять, когда совсем стемнеет, именно тогда и начнется самая заварушка. Впереди бессонная снежная ночь, полная грез.

Когда рация была отключена, он окончательно отбросил мысль о побеге и принял как неизбежность грядущую смерть, которая, к его удивлению, не слишком торопилась. Если его участие в спектакле будет иметь хоть какой-то смысл, то он не хотел провалить его, молча покинув сцену и оставив без поддержки по рации две из пяти бригад, которые должны были войти в Пальярс. Как раз в этот самый момент в более чем тридцати различных точках Пиренеев, от Атлантики до мыса Креус, началось наступление сотен партизан, которые должны были быть в курсе того, что происходило в Валь-д’Аран. Но Ориол этого не знал. Он знал лишь о том, что должен был делать он. И сейчас он думал, что если Валенти Тарга решит донести на него или прикончить его на месте, то он наконец избавится от невыносимого бремени своей тайны, потому что тогда все в Торене, все, включая Розу и тебя, доченька, не знаю, как тебя зовут, узнают, что я боролся за свободу, а вовсе не был фалангистом, предателем и приспешником убийц.

Ровно в тот час, когда пятнадцатая бригада вступала на пустынные, пребывавшие в полном запустении земли Тора, неотвратимо продвигаясь к своему поражению в Валь-Феррера, Ориола Фонтельеса Грау вдруг осенило. Коль скоро все равно надо ждать два часа, сказал он себе, то где наша не пропадала, семь бед – один ответ; он спустился с чердака и оделся, приготовившись выйти на улицу. У него было полтора часа, ну самое большее – час сорок пять минут, чтобы успеть вовремя вернуться к сеансу радиосвязи хота-пять. Трусливые герои тоже могут проявлять безрассудство. Двадцать два человека, составлявшие передовой отряд пятнадцатой бригады, которые продвигались из Андорры через Порт-Негре и уже вступили в воды Ногера-де-Тор, не подозревали, что неподалеку от Алинса, прямо посреди долины, они попадут под смертельный обстрел семи пулеметов, перманентно направленных против Истории.