– Вы живете здесь? – спросил я.

– Пока да, – с ноткой меланхолии в голосе ответила Лорен.

– А где девочки?

– На гимнастике.

– В субботу?

– Да, я записала их в группу выходного дня, чтобы спокойно работать.

– Ты работаешь по выходным?

– Периодически беру дополнительные часы.

Я снова почувствовал себя последней дрянью из-за того, что теперь ей приходилось работать за двоих. При этом я не улавливал ни доли укоризны в ее голосе.

– Я попросила маму забрать их и отвести в кино.

– Но я… Я так мечтал их увидеть! – мой голос прозвучал пискляво и ненатурально.

– Они тоже долго мечтали тебя увидеть. Заварить тебе чай?

Я был разочарован, но сделал над собой усилие, чтобы держать себя в руках. В конце концов, она была права: для начала нам стоило поговорить наедине.

– Можно лучше кофе? Я мало спал. Мне нужно столько всего тебе объяснить…

– Да, сейчас поставлю, – сказала она и отправилась на кухню. Я последовал за ней.

– А где твой папа? Он куда-то уехал?

– Он умер.

От неожиданности я потерял дар речи. Меня потрясла не только сама новость, но и насколько безучастно Лорен сообщила мне ее. Только сейчас я начал понимать, что ее спокойствие – не что иное, как защитная реакция на испытания последнего года. Силой воли она выстроила панцирь, под которым пряталась от боли, чувств и эмоций. Та веселая и открытая Лорен, которую я знал, уступила место новой женщине, научившейся умело скрывать уродливые шрамы души под толстыми доспехами. Она не сломалась – она была слишком сильна для этого, а теперь, вероятно, стала еще сильнее. Она просто стала другой. Я чувствовал ответственность за всю боль, которую причинил ей. Мне хотелось объяснить, насколько я сожалею о произошедшем, но я не находил нужных слов и смог лишь вымолвить:

– Прости, что меня не было рядом.

– Кофе ты пьешь по-прежнему без сахара? – спросила она, проигнорировав мои слова.