– И девственность не забудь.

– Положись на меня, – рассмеялся я. – Я действительно не знаю, как тебя благодарить. Без тебя я бы пропал.

– Хочешь меня отблагодарить? Сделай одолжение, женись на мне в следующей жизни. Чтобы я опять не осталась одинокой старухой, и мне не приходилось привечать занудных гостей.

– Даю слово, – ответил я.

45

45

Ледяная гладь Эресунна жадно поглощала редкие солнечные лучи, которым удалось прорваться сквозь тучи. Ветер на улице пробирал до костей, но это не мешало прохожим прогуливаться по тротуарам, наслаждаясь предпраздничной атмосферой. Только сейчас я заметил, что улицы городов уже были украшены гирляндами в преддверии Рождества.

Я заехал на обед в Мальме, прежде чем пересечь датскую границу. Выехав от Малин задолго до рассвета, я гнал по автобану до полудня, остановившись всего лишь однажды в придорожном кафе. Спина порядком затекла, но мне не хотелось терять время. Я не переставал думать о Лорен и девочках, пытался подобрать слова, чтобы им все объяснить, но мысли в голове вытесняли друг друга и превращались в бесформенную массу. Я безрезультатно старался выстроить произошедшие события в логическую цепочку – начиная с вечера у Несбиттов и заканчивая вчерашним разговором с Малин – чтобы отыскать в них хоть какую-нибудь закономерность. Но они расплывались и сменяли одно другое, ежесекундно теряя ракурс, словно плохое видео, снятое на любительскую камеру. Как только мне удавалось выхватить четкое изображение в сознании, оно тут же застилалось выплывшими из детства и юности картинками, стирая временные границы.

Я оставил машину на подземной парковке большого торгового центра и поднялся на лифте на последний этаж. В глазах рябило от елочных шаров, огней и шумной толпы. Я отвык от такого скопления народа и теперь злился и чувствовал себя крайне неуютно. Зачем мне приспичило остановиться именно здесь? Больше всего на свете захотелось закрыть глаза и перенестись в тишину лапландского леса.

Я присел за единственный свободный столик одного из многочисленных кафе. Неужели люди добровольно приходят сюда обедать и получают от этого удовольствие? Рядом со мной сидела семья с двумя девочками возраста моих дочерей. Старшая вставляла себе в ноздри картошку фри, а младшая пыталась ее копировать, за что родители, сквозь смех, неохотно ругали их. Они казались счастливыми.

Мне стало тяжело дышать, боль сдавила грудь. Осознание того, что я все потерял, мало-помалу вытесняло умиротворение, обретенное за время странствия. Я пропустил год жизни своих дочерей. Целый год. Что они научились делать за это время? Как изменились? Каково им в Англии? Привыкли? Софи, возможно, уже научилась читать. Как Лорен справляется с ними? Простит ли она меня когда-нибудь? А девочки? Ведь из-за меня им пришлось расстаться со своими друзьями, бросить дом и променять привычный уклад на новую страну. Откажись я от предложения Веры – ничего этого бы не произошло. Мы бы сейчас вот так сидели в кафе и дурачились вчетвером, как эта семья за соседним столиком.