— Признаёшь ли за собой это мерзопакостное деяние? Ни ты ли навёл на Россию эту колдовскую порчу? Что значит слово «шедим»?

— Ты и есть «шедим»! Ты и есть русская порча! Ты и есть неотмолимый грешник!

Лемнер испугался. Таинственное слово «шедим», запущенное в русскую молвь, как порча, испугало его. Не смыслом, который был недоступен, а звучанием. Ему казалось, он уже слышал его. Оно прозвучало не из человеческих уст, а из безымянной тьмы, куда исчезает всё живое и не возвращается, поглощённое смертью. Но слово вернулось оттуда, откуда не возвращаются. Вернулось в мир света, чтобы погасить свет и низвести во тьму. Это слово звучало в его оглохших от ужаса детских ушах, когда пробегал мимо подвала, и оттуда кидался за ним чёрный кошмар. Кидалось слово «шедим». Оно звучало, когда он с пробитой головой переплывал тёмные воды, и вдали переливался бриллиант Русского рая. Он стремился в него, но слово его не пускало. Оно звучало, когда в ночной степи сиял над ним Млечный путь, и он желал умчаться в его серебряную беспредельность. Но прозвучало слово «шедим», и он остался лежать с пробитой головой в горючей степи, а Млечный путь растворился в чёрной Вселенной.

Лемнер почувствовал, как начинается озноб, бьёт колотун. Слово «шедим» было не словом. Оно имело плоть. Огромные чёрные щупальца тянулись к нему, нацеливался клюв, чернели лиловые, как бездна, глаза.

— Что значит слово «шедим»? — Лемнер схватил окровавленные цепи, в которых висел Чулаки, тряс, и голова Чулаки падала с плеча на плечо. — Что значит «шедим»?

— Тебе не должно знать! Ты мыльный пузырь, который выпустили полетать, и он скоро лопнет разноцветными брызгами.

— Что значит «шедим»? — Лемнер дёргал цепи, разрывал Чулаки на части.

— Шедим, то, что едим! — жутко, харкая кровью, хохотал Чулаки.

— Ты скажешь, что такое «шедим»! Не мне, так абиссинским пилигримам! — Лемнер, ошибаясь кнопками, набрал телефон. Вошли служители в резиновых фартуках. Один держал бамбуковую трубку, другой стеклянную банку, полную африканских чёрных муравьев.

— Запустите в него абиссинских пилигримов! — неистово приказал Лемнер.

Служители в резиновых фартуках раздвинули ягодицы Чулаки, вставили бамбуковую трубку. Руками в резиновых защитных перчатках стали выгребать из банки муравьёв и заталкивали в бамбуковую трубку. Муравьи исчезали в трубке, проникали в кишечник Чулаки. Его кишки, желудок были полны кишащих жалящих муравьёв. Они изъедали его изнутри. Он корчился, рыдал, рвал цепи, скакал с бамбуковой трубкой в заду. Повис в цепях. Служители в фартуках выдернули бамбук, клизмой промыли Чулаки желудок. Из него вытекала вода с шевелящимися муравьями. Чулаки откачали.