Лемнер, слушая, исподволь трогал уши. Верхние хрящи заострились. Он слышал топот антилоп, гогот фламинго, крик пеликанов. Ноздри ловили сладкие дымы, когда уходило солнце, и в сумерках у хижин загорались костры, люди выходили из жилищ, звучали тамтамы, слышались песни. Ему открылось. Он принадлежал к племени шедим, был укоренен среди чужого народа, был ему в тягость, желал ему зла, мстил за своё сиротство. И всё, к чему прикасался, начинало тлеть, превращалось в золу. Его жизнь, полная ненависти, погонь, стрельбы из золотого пистолета, осквернения святынь и попрания «традиционных ценностей», погребения мертвецов вниз головами, убиения сына во чреве замёрзшей на льдине матери, — всё это выдавало в нём человека шедим. Это открытие было ужасно.

— Всё бы хорошо… — продолжал свои откровения Чулаки. — Племя шедим искореняло в русском народе его воспалённое самосознание, безумное стремление в Царствие Небесное. Русский народ затихал, унимался, стремился не в небеса, а в Европу. Но случилось негаданное. Стал меняться климат, вода в озере Ильмень перестала прогреваться, и чёрные малыши перестали вылупляться из икры. Племя шедим стало слабеть, таяло. Его покинул Егор Тимурович. Появились гонители, такие, как Светоч. Сам Президент Леонид Леонидович Троевидов выдавил из себя по капле человека шедим и стал преследовать своих недавних соплеменников. Племя шедим сходило на нет. И тут явился в блеске своих неиссякаемых фантазий Иван Артакович Сюрлёнис!

— Замолчи! — крикнул Иван Артакович, зажимая ладонью рыльце диктофона.

— Явился, повторяю, Иван Артакович Сюрлёнис со своим гениальным проектом.

— Молчать! — Иван Артакович попытался выключить диктофоны, но Лемнер не позволил. Его жгла мысль, что он одного рода-племени с Егором Тимуровичем, с его круглой, наполненной рыбьим студнем головой, крохотными, как у улитки, чмокающими губками, огромными ушами, которыми он вращал, как пропеллерами. Мысль о родстве была кошмаром.

— Проект Ивана Артаковича был в том, чтобы нерест проходил не на остывающем озере Ильмень, а в инкубаторе с подогревом, как выращивается в рыбных хозяйствах норвежская семга.

— Молчи! — Иван Артакович обессиленно отступил.

— Иван Артакович посадил в инкубатор Ксению Сверчок, самку племени шедим, извергающую в полнолуние несметное количество икры. Но не было подходящего самца. Все были обессилены связями с белой расой. Их семя утратило силу. Только мутило воду, оставляя икру Ксении Сверчок неоплодотворённой. Вот почему Иван Артакович послал вас, господин Лемнер, в Африку. Чтобы вы отыскали на берегу озера Чамо оставшихся там особей племени шедим, не испорченных белой расой. И вы нашли такового на рынке Банги. Он шёл за вами, голый, думая, что вы самка племени шедим. Его доставили в Москву и поместили в инкубатор вместе с Ксенией Сверчок. Но одного самца оказалось мало, столько икры исходило из Ксении Сверчок. И в Африку была послана сподвижница Ивана Артаковича Франсуаза Гонкур, чтобы найти сохранившихся особей племени шедим на берегу озера Чамо. Франсуаза Гонкур нашла несколько мужских особей, выводила их из тростников на танцверанду, но вы, господин Лемнер, по незнанию её подстрелили.