— Скажешь, что значит слово «шедим»?

— Скажу. Но не надо абиссинских пилигримов!

Рассказ Чулаки прерывался обмороками и рыданиями. Его приводили в чувство. Он стоял босиком на бетонном полу, в луже, где шевелились африканские муравьи.

— Шедим, шедим, — всхлипывал Чулаки. — Малое племя, проживавшее в Центральноафриканской республике, в тростниках, у озера Чамо. Я обнаружил его, когда в окрестностях озера искал месторождения золота. Племя сразу заинтересовало меня. Оно размножалось удивительным образом, не так, как соседние племена. Когда наступало полнолуние, самки племени выходили на берег озера и метали в тростниках икру. В африканском небе светила полная белая луна. Обнажённые самки, сверкая под луной чёрными, полными икры, животами, шли по мелководью к тростникам. Ложились в воду и метали икру, студенистые, прозрачные сгустки с крохотными точками зародышей. Икра приклеивалась к тростнику. Раздавались ночные крики, стоны рожениц. Нерестилище волновалось, сверкало. Было видно, как утомлённые родами самки выбредают из воды и медленно покидают озеро. Была блаженная тишина. В озере отражалась огромная белая луна. В тростниках мерцала икра. Но уже слышался топот множества босых ног. К нерестилищу сбегались самцы. Это были воины, закалённые в боях с соседними племенами. Ловцы, иссушённые в охотах на антилоп. Юноши, не познавшие женщин. Они схватывались за право оплодотворить икру и стать отцами. Начиналась неистовая битва. Под луной сверкали копья, бурлила вода, луна рассыпалась на тысячи крохотных лун, и среди этих отражений бились самцы. Победители, покрытые ранами, шли в тростники, где мерцала икра. Жадно, страстно набрасывались на икру, целовали, признавались в любви, шептали нежные уверения, задыхались от наслаждения. Из них истекало семя, белое, как молоко антилопы. Поливало икру, и случалось зачатие. Тысячи подлунных зачатий. Икра начинала взбухать. Чёрные точки зародышей обретали черты утробных младенцев с ножками, ручками, лобастыми головами. Взрастание совершалось стремительно в тёплой озерной воде, в лунных лучах. Детёныши вылуплялись из икринок, сбрасывали с себя студенистые сгустки и бежали из воды на берег. Не все добегали. Одних поедали пучеглазые озёрные рыбы. Других склёвывали ночные пеликаны. Самцы племени, отцы детёнышей защищали потомство. Отгоняли рыб копьями, стреляли в пеликанов из луков. Спасённое от поедания потомство покидало озёрный берег и шло в леса, где вкушало первые в своей жизни лакомства, сладкие плоды манго.

Чулаки устало умолк. Дознаватель подал ему сладкий чай, возвращавший силы. Лемнер слушал с жутким упоением. Вспоминал пьяный воздух Африки, ночное серебро озера Чамо, скользнувшую по луне тень пеликана, бурление вод в тростниках. Тогда это бурление не имело объяснения и пугало его, но теперь он узнал, что вскипали воды от тысяч чернокожих малышей, бегущих из воды на берег. Прожорливые тупорылые рыбы толстыми губами хватали их. Пеликаны ловили их клювами, набивая зобы. Воспоминания были чудесны. Лемнер был благодарен Чулаки, снарядившему его в африканский поход.