Я подталкиваю ее вперед. Пробираясь между кроватками, к нам с улыбкой приближается хозяйка детского дома.

– Вы сделали это. Я очень рада. Надеюсь, дорога была не слишком утомительной?

Не могу сдержать горькой усмешки. Этим утром дорога была простой, но годы, предшествовавшие ей, были наполнены болью и страданиями. Мы шли по темной, грязной дороге – никто не должен идти по ней, чтобы добраться до этого обветшалого места угасающей надежды. Дорога измучила нас обеих. Что бы я ни говорила, но не знаю, как далеко кто-то из нас сможет по ней зайти. Женщина понимает. Она берет меня за руку и кивает.

– Плохое время в прошлом.

– Надеюсь, вы правы.

– Мы все слишком много потеряли.

Я смотрю на Эстер, которая пробирается вперед, к кроватке возле окна. В кроватке сидит девочка. Светлые волосики обрамляют серьезное маленькое лицо, освещенное солнцем. Увидев, что подходит Эстер, девочка подтягивается и поднимается. Ножки ее дрожат, но она твердо намерена подняться. Ноги Эстер тоже подкашиваются. Она быстро преодолевает последние метры и хватается за решетку кроватки. Девочка тянется к ней, и у меня начинает болеть сердце – слишком много было решеток, заборов, неравенства и разделения в нашей жизни.

– Это ее дочь? – ахаю я.

– На ней есть татуировка, похожая на ваше описание, – неловко пожимает плечами хозяйка детского дома.

Похожая… Этого недостаточно… Сердце у меня замирает. И теперь уже я не готова – мне хочется, чтобы темная, грязная дорога вела нас дальше и дальше, потому что, идя по ней, мы можем хотя бы питать надежду.

Стоп! Мне хочется плакать, но слова застревают в горле: Эстер подходит к кроватке и берет малышку на руки. И надежда на ее лице сильнее, чем у всех этих бедных сирот, собранных здесь. Настало время узнать истину. Понять, привела ли дорога нас туда, куда было нужно.

– Я тебе помогу.

Я иду вперед. Мы с Эстер берем малышку и осторожно укладываем ее на пеленальный столик, установленный посреди комнаты. Над ним висят деревянные игрушки. Девочка улыбается и тянет крошечные пальчики к зверюшкам. Я вижу у нее под мышкой черные пятнышки и сглатываю от волнения. Мы искали так долго – я, раввин Друкер, Эстер, Филипп. Сколько было ложных путей и пустых надежд, но эта девочка дала нам веру.

– Можно?..

Эстер закусывает губу. Она оглядывается на дверь, где переминается с ноги на ногу Филипп. Он крутит в дрожащих руках шляпу. Эстер поворачивается ко мне и кивает. Я медленно беру двухлетнюю девочку за руку и осторожно поднимаю ее. Девочка морщится, но зверьки занимают все ее внимание. Мы поднимаем ее ручку и видим номер.