Эстер ахает. Мои старые глаза не могут рассмотреть, но когда луч солнца падает на ребенка, я отчетливо вижу: 58031.

Эстер сияющими глазами смотрит на меня.

– Это ее ребенок, – говорит она. – Это Оливия.

Я осеняю себя крестным знамением. Месяц назад любезная американка связалась с раввином Друкером и сообщила, что они нашли девочку, блондинку, примерно двух лет, с татуировкой под мышкой. У Эстер появилась новая надежда, но когда нам сообщили номер, мы сразу же поняли, что это не Пиппа. И все же номер этот многое нам сказал – 58031, Оливия, первый ребенок, татуированный Эстер. Я помнила, как дрожала ее рука, когда она подносила иглу к чудесной младенческой коже, как она закусила губу и собрала все силы, чтобы нанести номер бедной Зои на крохотную подмышку с идеальной точностью. С этого все началось. С этого начался путь по воссоединению детей с теми, кто их любил. Путь этот еще не кончился, до завершения еще очень далеко, но он уверенно начался.

В моих глазах стоят слезы, а Эстер обнимает ребенка.

– Оливия! – рыдает она, уткнувшись в светлые волосы девочки.

Она смотрит на меня, и на мгновение мы возвращаемся в блок 24, на деревянные нары, между которыми бегают прожорливые крысы и ползают мерзкие вши. На мгновение мы снова склоняемся над новорожденной девочкой, в руках у нас игла проститутки, и мы пытаемся связать мать и дитя – и эта отчаянная решимость принесла свои плоды.

Зоя мертва. Глядя на Оливию, мне хочется плакать от невозможности соединить их вместе, но у этой девочки будет мать. В тот день, когда нам сообщили номер, я видела, как задрожали губы Эстер. Она вспомнила девочку, которую Вольф и Майер вырвали из рук матери, как из ее собственных вырвали Пиппу. Я видела, как слезы блестели в глазах Эстер, когда она рассказывала мне о Зое, у которой украли сначала мужа, а потом ребенка. Зоя угасла от горя на ее руках. И я видела решимость Эстер, когда она заявила:

– Мы должны ее забрать. У Оливии нет родителей.

Не было до сегодняшнего дня. Документы на удочерение готовы.

– Я заберу тебя домой, Оливия, – по-польски говорит Эстер.

Девочка пытается понять ее слова.

Эстер легонько, но очень серьезно кивает мне, а потом бежит к дверям, где все еще тревожно переминается с ноги на ногу Филипп.

– Филипп, – громко и радостно говорит Эстер, – познакомься с Оливией, нашей новой доченькой.

Она протягивает ему Оливию. Двое взрослых людей смотрят друг на друга над головой невинного ребенка. Я чувствую нарастающее напряжение. Я понимаю, как им больно, что это не Пиппа – пока не Пиппа. Они будут искать и дальше, мы все будем, но сейчас Оливии нужны родители, а этим родителям нужна она. Боль можно залечить по-разному, и удочерение первого татуированного Эстер ребенка станет началом этого пути. Напряжение проходит – Филипп протягивает руку и гладит девочку по светлой головке.