Он взял бокал и отпил вина, думая, что, наверное, сошел с ума, сказав это все женщине, которую знает десять дней.

– Ты схватила меня за ворот и силком вытащила из норы на белый свет… заставив вспомнить себя прежнего. Я как будто взглянул на себя со стороны. Новыми глазами. Я очень тебе благодарен за это.

Альма сильнее укуталась в плед.

– Думаю, ты переоцениваешь мои заслуги. Тебе просто нужно было ненадолго уехать из дома.

– Завтра я уезжаю и хочу, чтобы ты знала о моих чувствах к тебе. В какой-то момент я испугался, что просто… как бы лучше выразиться… пытаюсь заменить Софию родным ей человеком, сестрой. Сейчас я ясно вижу, что это не так. Ты мне нравишься сама по себе. Мне нравится, каким я становлюсь рядом с тобой. Мне нравится, какие мы, когда вместе.

Альма задумчиво смотрела на него. Ее молчание было невыносимо, поэтому он продолжил:

– Даже если у нас ничего не получится, я хочу, чтобы ты знала – ты всегда будешь жить в моем сердце. Ну ответь что-нибудь…

Она больше не сдерживала улыбку.

– А я думала, что уже не попросишь.

– И?..

– Ты не ошибся.

– Не ошибся в чем?

– Между нами что-то есть.

– Что-то?! – Бакстер чуть не потерял дар речи.

По ее лицу он понял, что Альма дразнит его.

– Sí. Я даже пророню пару слезинок, когда ты уедешь.

– По мне?

Она покачала головой.

– А чему ты удивляешься? Мне нравится Бакстер-испанец, гуляющий среди оливковых деревьев, понимающий толк в хорошей шутке, Бакстер, который… – Она осеклась и посмотрела в сторону.