Альма долго не сводила с него взгляд. В ее глазах он прочитал приглашение. Она испытывала к нему то же влечение, что и он к ней. Тишина, как магнит, притягивала их ближе друг к другу. Бакстер уже собирался сделать шаг, когда она сказала:

– Ты правда думаешь, что влюбился в меня?

Он шумно выдохнул, словно несколько минут сдерживал дыхание.

– Никаких сомнений. Влюбился. Теперь вот песни тебе пою, как Берт Бакарак. Какие еще доказательства тебе нужны?

Альма разразилась заливистым смехом. Какое счастье, что он может заставить ее вот так смеяться! У Софии его шутки тоже неизменно пользовались успехом. Он часто поддразнивал жену подобными разговорами.

Пока Альма утирала слезы счастья, не замедлило вернуться прошлое… Они сидят с Софией на скамейке на набережной в Чарльстоне и наблюдают за проплывающими мимо судами. Тогда он сказал Софии: «Из-за тебя я сделался сентиментальным. У меня пропало всякое желание петь о сильных духом. Боб Дилан меня бы убил. Ты же не против, если я продолжу вгонять тебя в меланхолию?» София коснулась его груди и ответила: «Чего-чего, а меланхолии тебе хватит на несколько жизней. Не забывай, откуда ты родом».

Он вернулся в настоящее. В этот раз мысли о Софии его не расстроили, скорее наоборот, помогли ощутить всю полноту момента, и он окончательно перестал сопротивляться.

– Не думал, что ты способна так смеяться.

– Не думала, что ты способен так рассмешить, – ответила Альма. – Берт Бакарак – американец, Бакстер-на-все-руки. Как много личностей уживаются в одном человеке!

– Не без этого, – усмехнулся Бакстер и вполне серьезно добавил: – И все они от тебя без ума.

– Правда?

– И всем им не хочется уезжать.

Сейчас или никогда. Он отложил гитару в сторону и подался вперед.

– Но у нас есть сейчас. Остальное не имеет значения.

– Уверен? – прошептала она, раскрывая плед.

Бакстер кивнул.

– Совершенно уверен.

Их губы встретились, и его душа пустилась в пляс, как та испанка в красном платье в пещере. И пусть у них с Альмой нет будущего, зато у них есть это мгновение. Альма опустилась на землю и притянула его к себе. В страстном порыве они прижались друг к другу.

На короткий миг они разомкнули объятия – Бакстер хотел запомнить Альму, красивую и желанную, и навсегда сохранить в памяти этот миг. Он покрывал поцелуями ее лоб и щеки. Пальцем провел по ее губам, подбородку, шее и положил руку ей на грудь. Сердце Альмы под рубашкой бешено колотилось. Оно пело.

Эту песню он заберет с собой.