– Я пришла, потому что… потому что один дорогой мне и просто хороший человек болен. Ей всего четырнадцать. Она умирает от рака. И больше всего на свете мечтает увидеть вас – известного писателя Ричарда Бэрлоу, книги которого знает наизусть.

Он хмыкает.

– Ну, еще, наверное, я здесь потому, что мне нужно с кем-то поговорить, необходимо, чтобы кто-то выслушал, – тараторю я, не в силах остановиться. – В моем большом пустом доме я пыталась поговорить с туфлями, но они почему-то не отвечали, хотя это были туфли Gucci.

– И часто ты говоришь с туфлями Gucci?

– Только когда платья Chanel на меня дуются.

Он щурится.

– Вы понимаете?

– В общем и целом… нет.

– За последнее время столько всего произошло, что я не вывожу. Сегодня я впервые в жизни думала о том, чтобы покончить с собой. Даже не знаю, почему рассказываю это вам…

– Если тебе станет легче, то я практически не слушаю.

– Мне больше не с кем поделиться. Не поверите, но у меня нет друзей.

– В это я как раз верю, – со смешком произносит он и после добавляет: – Это очень непросто признавать.

– Я узнала об этом только сегодня, – продолжаю я, – она умирает. Ваша жена тоже умерла от рака. И я решила, что стоит подождать с самоубийством, потому что, возможно, вы меня поймете и согласитесь осуществить мечту маленькой умирающей девочки. – Я сглатываю, чтобы проглотить комок, образовавшийся в горле.

– И зачем мне это?

– Это…. – запинаюсь я, закатывая глаза в попытке придумать подходящую причину. – Это благородный жест доброй воли.

Он хмыкает.

– Хотите, я вам заплачу? Сколько угодно. Сколько вы хотите?

Я не знаю, как сделаю это, ведь содержимого карты едва хватило на дизайнерскую сумку, но я найду выход.

– Я похож на человека, которому нужны деньги?

Я снова оглядываю его жилище.