Я безуспешно отгоняю мысли о смерти, поднимаю голову и натыкаюсь взглядом на измученное, мрачное лицо матери, я вижу потухшие глаза и ввалившиеся щеки, на которых не высыхают слезы. Она не произносит ни слова, только снова и снова заходится в плаче, стоя у вырытой могилы, куда опустили гроб. Папа обнимает ее за плечи, хмуро наблюдая за происходящим. Он выглядит так, будто не понимает, как до этого дошло и почему он здесь.

Сколько себя помню, папа был упитанным мужчиной с зелеными, словно летняя трава в тени, глазами, излучающими мудрость, спокойствие и доброту. «И мухи не обидит» – вот это про него. Сейчас он расстался с десятком фунтов, а вместе с ними потерял и все остальное, что я так любила в нем: сочувствие, сострадание, участие. Его выпотрошили, словно чучело, и, хотя он выглядит живым, внутри пустота.

Я наблюдаю за родителями, стоя поодаль, до боли хочется обнять их, погладить маму по щеке и утереть слезы, схватить папу за плечи и встряхнуть. Я хочу сказать им, что я здесь, что они не одни, я все исправлю, когда пойму как. Но какой в этом толк, если я для них чужая?

Когда первые комья земли ударяются о крышку гроба, мама вздрагивает и плачет еще сильнее, но не отворачивается, не оставляет Энн до самого конца, хотя знает, что та не стала бы ее винить.

Когда мама уходит, высвобождаясь из тисков, папа стоит какое-то время, а после медленно и неохотно идет за ней.

– Стивен!

Я нагоняю его, как только он оказывается на безопасном расстоянии от остальных: не хочу, чтобы нас слышали. Он оборачивается, зеленые глаза темнеют, превращаясь в карие.

– Меня зовут Пеони.

– Да, Лорейн говорила.

– Я не помогла вашей дочери…

Он поджимает губы.

– Но, возможно, помогу вам, – продолжаю я. – Я имею в виду материально, если что-то нужно.

– Спасибо, но теперь нам ничего не нужно. – Отец холоден и отстранен, как никогда.

– Постойте!

Я подхожу ближе, чтобы не позволить ему сбежать.

– Во время нашей последней беседы Энн кое-что сказала. Это касается вас.

Он прищуривается.

– Она знала, что вы хотите развестись, но… просила не делать этого.

Я столько всего испортила, начав когда-то по-крупному лгать, но об этой лжи я жалеть не стану. Я люблю Энн и уважаю ее решение, но не смирюсь с ним: родители должны быть вместе! Они не справятся в одиночку, после стольких лет они не смогут.