Привожу себя в порядок и возвращаюсь в комнату. Заглядываю в шкаф, где на вешалках хаотично висит одежда. Никакого намека на организацию по цветам. Никаких люксовых брендов.

С ногами забираюсь на кровать, проверяю профиль в соцсети – старую добрую страничку с закатами и обедами. Не думала, что буду так радоваться любительским фоткам.

Набираю Мелани и с трепетом слушаю гудки. Сердце колотится о ребра, словно обезумевшая в клетке птица.

– Да, – отвечает она сонным голосом.

– Это я, Мел.

– Какая такая я? Я бывают разные.

Замираю, крепче сжимая телефон. Не выдержу, если окажется, что она ненавидит меня и в этой жизни.

– Пеони! – восклицаю я.

– И незачем так кричать… – Слышится шорох. – Я могла спать еще целых пятнадцать минут.

– Прости, – облегченно выдыхаю я. – Мне нужно сказать тебе кое-что.

Она молчит. Я представляю ее голубые глаза, смотрящие с вниманием и недоверием.

– В общем, я соврала тебе, я не менеджер в кафе, я уборщица, поэтому Крег и заставлял меня мыть чашки. А впрочем, сейчас я вообще безработная.

Молчание затягивается.

– Почему ты не говорила?

– Мне тяжело признаваться тебе в этом. Ты идеал во всем! Не понимаю, зачем ты со мной дружишь. Ты такая красивая, умная и станешь отличным юристом, а я… стаканчик из-под кофе. И то от него есть хоть какая-то польза в отличие от меня.

– Это же не так.

– К сожалению, так. За последние… – я хочу сказать недели, но прикусываю язык, – за последнюю ночь я это отчетливо поняла.

Она долго молчит, а потом говорит:

– Пойми, для меня неважно, чем ты занимаешься. Будешь ли ты уборщицей, менеджером, юристом или актрисой. Я поддержу тебя в любом начинании, кроме торговли наркотиками, людьми, оружием и всем остальным, что противоречит закону, – добавляет она деловым тоном. – Я люблю тебя, несмотря ни на что, и хочу, чтобы ты была счастлива и делала то, что тебе нравится.

– Но как я могу быть уверена, что не ошибаюсь, если не знаю, что мне нравится?