— Ты, может, и «дети», а я, например…

— Алеш, что делать с Думами? Все пять перепутались…

— Не пять, а четыре, ты запомни про столыпинские реформы, там вся грызня из-за них. Помнишь?

— Сейчас посмотрю. Так до завтра?

— До завтра.

Лиза положила трубку, промчалась в кабинет, схватила учебник, перелистала лихорадочно. Ага, понятно, реакционные. Петровские — прогрессивные. А при отмене крепостного права — половинчатые. А екатерининские?.. Черт, за что ни хватись — все делалось не так, как надо. И как это царство продержалось до семнадцатого года — уму непостижимо! У них была превосходная армия, да, сколько войн! Упомнить их все равно невозможно, прям так и начинать: войны бывают справедливые и несправедливые. Русско-японская и первая мировая — точно несправедливые… а Суворовские походы?.. Понятно, справедливые — это выигранные. Волнения и восстания — сплошь справедливые, но подавленные. Перевороты и покушения. Лиза задумалась, подперев кулачками пылающее от внутреннего и внешнего жара лицо. Ну, Петра и Павла, наверное, убрали правильно, все-таки они оба со странностями. А Александра II? Да зачем же он так половинчато освобождал… И Николай. Сразу как по команде всплыли Кровавое воскресенье и Ленский расстрел. Возможно, он виноват, не знаю, но там были дети — девочки и мальчик, в общем, что-то настолько страшное, тайное, что лучше не думать. Вообще не думать в такую жару — в прошлом году, говорили, проходной был восемнадцать, уж трояк я как-нибудь выжму… Ах, забыла спросить у Алеши про Церковный раскол — за что боролись? — в учебнике совершенно непонятно. Господи, искренне удивилась Лиза, да какое мне до всего этого дело? Рассмеялась с облегчением, подбросила растрепанный учебник к потолку, он шлепнулся на пол, рассыпавшись листами. Вот так.

А про раскол мы узнаем у Ивана Александровича, он должен звонить, но пока не удосужился, конечно, сегодня день пропащий, зато завтра…

— Алло, — ответил женский голос.

— Позовите, пожалуйста, Ивана Александровича.

— Его нет.

— А когда он будет, не знаете?

— Этого никто никогда не знает. А с кем, собственно, я имею честь?

— Это его знакомая.

— Так вот, знакомая. Возможно, он в университете или в издательстве, или достает билеты. Но не исключено, что на самом деле его нигде там нет.

— А какие билеты он достает?

— Послушайте, с кем я все-таки разговариваю? Можно ли вам доверять семейные тайны?

— Меня зовут Лиза.

— Что-то новое. Так вот, Лиза, мы едем в Пицунду, и муж по каким-то своим каналам достает сегодня билеты на поезд.

— А когда вы уезжаете?