— Ты заболела, что ли?

— Для тебя я умерла.

Где-то она читала эту фразу… Иван Александрович усмехнулся, что-то мелькнуло в глазах, сжал руку крепче, так крепко, что не вырваться.

— Умерла, понял?

— Не понял!

— А ты… — верхняя губа у нее трогательно вздрогнула, ну нет, никаких жалких слов и дамских истерик! — Ты поезжай.

— Вот теперь понял. — Хватка ослабла, он захохотал. — Нет, это великолепно! Ты думаешь, я уезжаю, так?

— Не думаю, а знаю — и не от тебя.

— Да, да, Инна говорила, что ты… — он оглянулся на своих дам. — Но ты, однако, сумасшедшая! Я же терпеть не могу Кавказ, провожаю жену с ее сестрой. Но ты, Лиза…

— Где ты был ночью?

— Не с женщиной, остальное тебя не должно интересовать.

— Где?

— Я этого не люблю, ты знаешь. Ну, хорошо. Был на даче. Один.

— Почему не позвонил?

— Звонил, и не раз. Было занято, сегодня никто не брал трубку. Как история?

— Я не сдавала еще.

— Третий час. Ты соображаешь?.. Ладно, жди.

Лиза остановилась у входа в тоннель. Он вошел с дамами в вагон, поезд скоро тронулся, Иван Александрович спрыгнул с подножки на ходу, обнял Лизу за шею горячей рукой, они почти пробежали длинный тоннель, подземный зал ожидания, второй тоннель, короткий, поднялись в стеклянный оранжевый зной, автомобиль, как зверь в прыжке, дернулся и понесся по Садовому кольцу в железной стае.

— Ты понимаешь, что у тебя почти нет шансов?

— Пусть.