— Это и была ваша подпольная организация?

— Она самая.

— А что было первого января пятьдесят седьмого года?

— Праздник. Новогодняя ночь, — спокойно ответил Иван Александрович, но она сразу почувствовала: горячо.

Семь человек (четверо ребят и три девушки) стояли под липами, улыбались напряженно в объектив. Иван Александрович в центре, но, как всегда, словно бы отдельно, поодаль, однако на этот раз не один. Лицо стоявшей рядом с ним девушки странно светилось в древесном сумраке, его черты выцвели, почти растворились в белесой мути дешевой фотобумаги, да молодой блеск глаз, крупные губы в улыбке, черные косы, переброшенные на грудь, на белую кофточку с короткими рукавами «фонарик» выдавали что-то… да, счастье. Она прижималась круглым плечом к руке юноши в полосатой футболке.

— Она любила тебя.

— Любила.

— А как ее звали?

— Верой.

— И где она сейчас?

— Умерла.

В страницах поминальника смерть, но какой странный свет и навек остановлено движение к нему.

— Как жалко! А когда она…

— Вскоре. На Новый год.

Лиза вздрогнула, быстро повернулась к Ивану Александровичу, взглянула в упор.

— Ты убил ее первого января, да?

— Однако! Ты меня считаешь способным… — Иван Александрович усмехнулся. — Любопытно.

— Но почему же Аркаша сегодня… Отчего она умерла?

— Разбилась. Бросилась с балкона.

— Вот и живи тут со своими мертвецами! — Лиза отодвинулась сколько могла от него, села, натянув шелковистый мех на грудь и прижавшись спиной к дореволюционному Гете в тяжелых холодных фолиантах.