— Удивительно, — сказала Лиза, — что мужичку поверили.

— Удивительно, — подтвердил он монотонно. — Ты, как всегда, попала в самую точку, дорогая. Однажды ночью… в качестве смертника меня уже изолировали, вожделенная одиночка…

— Там было темно и жутко?

— Круглосуточный бьющий свет, но я был один — это главное.

— Кошмар! Что ж ты делал?

— Молился, — ответил он нехотя, — ну, привык с детства, от деда.

— Теперь ты уже не…

— Теперь я уже «не», — вдруг рассмеялся иронически. — Меня, видишь ли, выручил другой.

— Ничего не понимаю.

— Неважно, — отмахнулся Иван Александрович; становилось действительно жутко, и опять подумалось: «Сумасшедший или притворяется?» — Я просил жизни, как вдруг заснул. Кто-то заглянул сквозь решетку окошка в камеру (окошка там не было, сон подарил). Я сказал со всей силой, со всей убедительностью, на какую был тогда способен: «Я хочу жить». — «Каждому охота жить, это надо заслужить», — ответил кто-то и исчез. Я подбежал к инфернальному окошечку: мужичок в ватнике медленно удалялся по заснеженному двору. выражаясь образно, в мою ледяную вечность. «Заслужу!» — крикнул я, сразу проснулся и вспомнил нужные детали. Дальше все пошло как по маслу, и бешеным самоубийством стало убийство.

— Да ведь ты не убивал, — прошептала Лиза.

— Убивал, не убивал — какая разница? — Иван Александрович пожал плечами.

И опять в нужный момент рабочий сцены, истинный профессионал, включил розовую зарю за его спиной, нежно заворковали голуби, и один, сизо-лазоревый, пролетел в окне. В контрасте зари и кабинетного сумрака его лица почти не видать (человек без лица), но вот проступили черты в глубоких тенях, словно старческих. Молодой старик… молодящийся — как я могла сказать, что люблю его?.. Тоже с ума сошла! Чтоб отвлечься от впечатления катастрофы, она спросила почти без интереса:

— Так что ж там было на самом деле?

— Молодой дурак я был — вот что. Ночка жаркая, мы открыли балкон и стояли в дверях. Она спросила: «Ты меня любишь?» Тут я понял: да! — и взбесился. Ловушка, не выйдет, я свободен. И высказался: «Мне никто не нужен и ты не нужна».

— Но почему?

— Очевидно, предчувствовал, что встречу тебя, — повторил он идиотскую фразу с привкусом пародии, углубляя впечатление: она стала взрослой, а он состарился.

— Дальше, — бросила Лиза с отвращением — с тем физическим отвращением, которое, кажется, непреодолимо.

— Она сказала: «Вот сейчас я прыгну с балкона, потому что жить без тебя уже не смогу».

— А ты?