— Одним словом, — заключил Никита, — я рассчитываю на жестянку с пеплом.

— Ты совершаешь подмену, — подключился Сашка фанатично, звенящим от напряжения голосом (и это мне знакомо, эта влекущая страсть). — Смерть — это тот, другой. А «Я есмь воскресение и жизнь» — вот откровение.

— Ладно, там разберемся. Никто пока не вернулся.

— Он вернулся.

— Если это только не вселенский розыгрыш.

— Ты полагаешь, наша цивилизация построена на розыгрыше?

— А ты полагаешь — на свободе, равенстве и братстве?

— Она построена на крови, — не удержался я.

Ведь так и хлещет, хоть залейся. На каком это тайном вечернем пиру вино превратилось в кровь? Жениха, помнится, убили, свадьба не состоялась, но в потаенных комнатах пир продолжается, Фаусты занимаются диалектикой, метафизикой, физикой, красотой, составляются списки, приближаются шаги, выстраиваются очереди. Вы крайний?

— Совершенно верно, Мить, — подтвердил Никита. — Цивилизация на крови и кончится кровью.

— Да, все началось с Пасхи, — отозвался Сашка нетерпеливо. — Так с кем же кончится? С Ним и воскресением в вечную жизнь, или с тем, другим, то есть кровью и абсолютной метафизической смертью? Нам решать.

— Ага, нам на троих.

— Каждому. Хочешь стать пеплом в жестянке? Станешь. Нам доверена свобода — это великая честь для человека. «Что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что решишь здесь, то будет разрешено на небесах». Все здесь, все в нас — и только в таком случае тысячелетние муки и пути имеют оправдание, смысл и цель.

— Какую цель, скажите пожалуйста!

— Вернуть Его к нам. Мы нужны друг другу.

— Мы никому не нужны.

— За нас был принят Крест.

— Вот именно. Эксперимент провалился — и чем же после этого мы можем Его вернуть?

— Любовью.

Нет, все-таки они и меня достали, хоть я не вмешивался. Тот, другой, я слышу, как приближаются его шаги. Он приходил в гости к Фаусту, возлежал на тайном вечернем пиру, стоял в толпе возле креста. На заре человечества он прятался в древесных бликах добра и зла, поднимался по ночным лестницам русских домов, составлял списки и выстраивал очереди. Я крайний.