Он даже не мечтал о карьере модели, отлично зная, что, если захочет сделать её, перед ним откроются двери любого агентства.

«Нет, господа, без меня, – с вызовом глядя на себя в зеркало, думал он. – Я не готов с вами общаться. Я вообще ни с кем не готов общаться».

Он, конечно же, слегка лукавил, потому что общаться был готов. Но не с людьми, а с городом.

Нью-Йорк

Нью-Йорк

Роман Майкла с Нью-Йорком начался в тот день, когда он прилетел в него. Была поздняя весна, и осмелевшее солнце уже вовсю проникало в узкие городские расщелины и выкладывало на улицах и в переулках свой лучистый узор. Отражались в стёклах жёлтых такси умытые в преддверии наступающего тепла небоскрёбы, шумели разноголосицей и множеством наречий высыпавшие на свежий воздух жители многочисленных кварталов, гремела музыка уличных оркестров, и летела в поисках дислокации пыльца с цветущих деревьев.

– Нью-Йорк, я люблю тебя! – шёпотом кричал задыхающийся от незнакомой прежде энергии Майкл, и ему казалось, что он слышит, как отзывается на его восторг живущее среди высоток эхо.

Город тут же ответил ему взаимностью, развернул многоликую, устремлённую ввысь силу, обрушился каскадом звуков, опьянил множеством разных запахов, опутал сетью больших и малых дорог, разлетелся на тысячи неповторимых лиц.

К вечеру, уставший и переполненный впечатлениями, он нашёл гостиницу, в которой смог остаться наедине с пришедшими в смятение мыслями. Он почти не спал в ту, первую ночь. Но не только потому, что был переполнен эмоциями. Гостиничный номер оказался не очень чист, по полу сновали тараканы, и дрожащий от брезгливости Майкл просидел на кровати с поджатыми ногами до тех пор, пока предательский сон не сморил его. С тех самых пор он никогда не ночевал в сомнительных местах и никогда не заселялся во вновь снятую квартиру сразу. Загрунтовывал все дыры и щели в полу и стенах, травил насекомых, делал тщательную уборку, быстро клеил новые обои. И никогда не забывал договариваться заранее о своих действиях, если выбор падал на квартиру, а не на мотель, и не заселялся, если хозяева по каким-то причинам отказывали ему. И пользовался только одноразовым бельём и такой же посудой.

Уже очень скоро он вернул обретённый ещё в детстве, но подзабытый за годы взросления навык прятаться в толпе, быть песчинкой среди миллионов других таких же песчинок, растворяться без следа в пустынных тёмных подворотнях и исчезать из пропитанных непредсказуемостью ситуаций вокруг него. И любил часами сидеть на лавочке в каком-нибудь парке, разглядывая узор листьев на ближайших деревьях и скармливая припасённые орешки юрким белкам.