— Не ту темницу ты выбрала Сильфа, не с тем человеком сейчас общаешься. Так же ты ошибаешься в том, что у твоей сестры нет шансов, и не надо возражать: твои мысли выдают тебя с головой. Тебе не вернуть брата потому, что ты не видишь в нём личности, не веришь в него, как человека, в то время, как она действительно знает, действительно понимает всё, что он пережил, и желает его спасти, пусть и получается это у неё плохо. Ты же — исполнитель, и всегда следовала исключительно своей роли. Ни шага в сторону, верна долгу свыше, пусть даже не понимаешь, что это за долг, но — раз он есть, его нужно выполнить. Ты умна, хороша собой, остра на язык — но только в рамках дела, в рамках должности, уготованной тебе. Так зачем же ты пришла сюда?

— Попрощаться, пожалуй, — ответила девушка, немного задумавшись. — Я хочу вернуть тебя, брат.

— Так убеди меня, — усмехнулся Орне. — Почему я выполняю твою работу? Хочешь, можем поменяться местами? Одна из камер как раз предназначена тебе. Пройдём?

Он поднялся, потянулся к телефонному аппарату у стены, вызывая охрану. Девушка ощутила оковы на руках и ногах. Толком не пошевелиться. Вздохнула, прикрыла веки — и путы исчезли. Кабель аппарата — перерезан.

— Ты даже не темница моего брата, — только и ответила она, так же поднимаясь. — Конечно, я не вижу за тобой ни капли личности, потому что её просто нет, — холодно продолжала она, смотря на удивлённого собеседника. — Не пытайся обмануть того, кем ты создан. Пыльный Город мог воссоздать образ с точностью до самой мельчайшей детали, но это — всё ещё образ на основе моих воспоминаний, моих мыслей. Ты уверен, что всё ещё способен управлять мной? Я хочу вернуть тебя, брат. Но ты мне нужен живым, настоящим, а не в лице вороха воспоминаний и ассоциаций, связанных с тобой. Ты говоришь так же, как я. Мыслишь такими же материями, строишь предложения так, как это делала бы я. Ты сейчас суть не более, чем часть моего сознания. Но я пришла именно к тебе, чтобы разобраться с тем, что тебе же хочу сказать, что о тебе же думаю. Чтобы ещё раз вспомнить всё то, что меня по-настоящему с тобой связывает и то, за что ты мне дорог. Так что сядь и успокойся, — уперевшись руками в стол, впившись в парня испепеляющим взглядом завершила она. — Идя сюда, я знала, с чем я столкнусь, и что будет. Ты не способен сказать мне ничего из того, о чём я сама бы уже не думала, и все твои слова — это всё ещё часть моих же собственных мыслей. Даже не думай запугивать меня или управлять мной: плохо, всё ещё плохо. Гертра сказала мне, что ты ушёл, и, разумеется, я сейчас в бешенстве, и хочу видеть тебя лично: она не сообщила мне, как и при каких обстоятельствах это произошло. Всё, чего я сейчас хочу — это понять, в каком состоянии ты находишься, и как дальше быть. Я пыталась её расспросить подробнее, но она наотрез отказалась, забившись в слезах. Теперь я вообще слабо понимаю, как эта дура вообще надеется добиться хотя бы чего-то, если вместо того, чтобы решать проблемы, она предпочитает от них прикрываться своим положением и мыслями о высоком: в этом она немногим ушла от тебя. Я не намерена обсуждать с тобой ни дальнейшие события, ни то, зачем я всё ещё участвую в этой «войне», ты всё и так прекрасно понимаешь.