И, обратясь к Архарову, продолжал:

- Это он, ваша милость, видать, молодые годы вспомнил. Я-то знаю, где он служил.

Архаров посмотрел на коленопреклоненного Дементьева даже с некоторым уважением.

- Неужто? - переспросил он.

По голосу и лицу начальства Шварц догадался, что обер-полицмейстер несколько смущен.

- А было бы вам, сударь, ведомо, что по меньшей мере три четверти дел, что Тайной канцелярией велись, выеденного яйца не стоили, - вдруг сообщил Шварц. - Канцеляристов почем зря драли. Видать, и господину Дементьеву как-то досталось… Иной писарь в государевом титуле ошибется - подскоблит ножичком, выправит, и та бумага идет незамеченной из рук в руки, а иного на том ловят. Много дел, сказывали, было при государыне покойной Анне Иоанновне - когда государыню Елизавету в бумагах попросту «царевной» писали, а не «цесаревной». А то букву пропустят, а то еще в титуле слово забудут - как-то «Величество» написать забыли. А как-то было дельце - не знали, как и выговорить…

- С матерными словами, что ли? - спросил Архаров.

- Еще хуже, нежели ругань по-соромному, сударь. Привезли из Тамбова некого дьячка. Как оно и полагается, пьющий человек. Когда из Петербурга рассылали указы о поминовении сестрицы покойной государыни Анны Иоанновны, царевны Прасковьи, ему пришлось тот указ переписывать. И он по дурости своей вместо «ее высочества» вывел «ее величества». Так и это еще не все. Вместо «Прасковьи» дурак дьячок «Анну» вписал. Получилось такое, что служащие вслух произнести боялись: октября не помню которого дня ее императорское величество Анна Иоанновна от временного сего жития, по воле Божией, преселилась в вечный покой. А государыня-то жива! И еще десять лет после того прожила. Потом, при государыне Елизавете еще того хуже вышло. Прямо в Кремле, в Архангельском соборе вечную память здравствующей государыне провозгласили - спутали «Анну Петровну» с «Елизаветой Петровной». А провозгласил сам епископ Лев, прозвания не помню. Ему плетей не прописали, а только от служения за старостью лет отставили, но вообще за таковые дела коли кому батоги доставались - считал, что дешево отделался. Больше все плети.

- Давно про такие дела не слыхано, - заметил Архаров.

- Царствие небесное государыне Елизавете Петровне, - и Шварц с самой неподдельной благодарностью возвел глаза к небу. - Ваше счастье, сударь, что ныне более нет «слова и дела». Отменила его государыня, за что пошли ей Господь долгой жизни. Хлопот с тем «словом и делом» было поболее, чем с ворами и налетчиками. Один дурак уронит монету с портретом царствующей особы, другой дурак тут же вправе заорать «слово и дело!», а полиция - разбирайся, был ли злой умысел, или не было. А доносов получали - пудами мерили. И все по пустякам. У государынина указа край надорвали, кто-то, спеша мимо, остановиться слушать указ не пожелал, кто-то до того на свадьбе допился, что за здоровье государыни выпить был не в силах…