Выхватив у Дементьева манифест, он прямо на глазах исчез - только дверь хлопнула.

- Поди за ним, Дементьев, - распорядился Архаров. - Он, я чай, сгоряча у всей канцелярии почерка сличать примется. Помоги там ему.

Но Шварц поступил иначе - он собрал всех бывших в палатах Рязанского подворья архаровцев и стал дознаваться - был ли сегодня принесен очередной манифест от самозванца. Клашка Захаров вспомнил - точно, кто-то из десятских прислал сие художество, отобрав у купца в лавке, и там же должна была быть записка о купце и его местожительстве. Пошли в канцелярию искать записку.

Окончательной правды, конечно же, Шварц не узнал - а предположил, что записка и манифест на чьем-то столе потеряли друг дружку. И кто-то из канцеляристов, увидев бумагу, писаную принятым на Лубянке почерком, не мудрствуя лукаво, положил ее на стопку других деловых бумаг - чтобы не болталась где попало и не завалилась под стол.

Обо всем этом он четверть часа спустя доложил Архарову.

- То есть, некто из наших канцеляристов подрядился у предателей копиистом служить? - уточнил Архаров. - Тогда требуется более тонкое дознание. Тащите сюда Дементьева! Он всех на свой лад писать выучил - он пусть и ищет виновника!

Дементьев вдругорядь приплелся в кабинет и получил задание. После чего был усажен в отдельной комнате со стопками тетрадей для сличения и время от времени вызывал туда очередного канцеляриста или подканцеляриста.

Архаров полагал, что эта суета - надолго, но старик довольно скоро попросился к нему на аудиенцию.

- Ваша милость, сдается мне, это знаете кто писал? Злодей мой Устинка Петров!

- Устин? - переспросил озадаченный Архаров. - Ты же сам его матерно ругал за то, что он твоего почерка перенять не умеет!

- Не умел - да, гляньте, и перенял! Вон я сыскал его рукописанье… вон, гляньте, «рцы», вон, «мыслете», вон росчерк…

Архаров задумался.

- Выходит, кто-то его нанял пугачевские указы переписывать? Но какого ж черта?…

Он хотел спросить: какого ж черта Устин, за два года не приспособившийся к требованиям Дементьева, вдруг принялся писать не обычным своим, а дементьевским почерком? Но вопроса не потребовалось - он понял и так.

- Архаровцы, ко мне! - крикнул он. И, когда в кабинет прибежали несколько человек, задал всем один общий вопрос:

- Кто знает - в какую обитель поплелся спасаться этот обалдуй?!

Молчание было ответом - сдается, нового местожительства Устина никто из архаровцев не знал.

- Господи! Как хорошо мне жилось без этого бешеного дьячка! - вспомнив чумную осень, пожаловался Архаров. - Канзафаров, чеши живо на его бывшую квартиру! Захар - во Всехсвятский храм, там что-то могут знать. Клашка - наверх, к Марфе! Она все на свете знает…