Невельской, как и все остальные на палубе, смотрел на прижавшуюся к мачте полуголую гиляцкую девушку. Каким-то непонятным усилием она свернулась в такой небольшой комок, что места занимала даже меньше, чем занимал бы ребенок. В темноте могло показаться, что на палубе лежит некрупная, сильно потрепанная собака. Голова девушки и плечи были залиты кровью.

— Она ранена? — спросил Невельской.

— Нет, это не ее кровь, — ответил Гревенс.

— Хорошо. Позже об этом. Теперь — оба ко мне.

Подойдя к люку, ведущему вниз, он жестом подозвал боцмана.

— Платье дай какое-нибудь. Из тех, петропавловских. Нехорошо так.

— Слушаюсь!

Все, кто находился на палубе, за исключением измотанных в последней степени прибывших с берега, испытывали неловкое чувство из-за того, что у мачты лежала почти обнаженная хрупкая девушка. На военных кораблях такое приключалось нечасто, если не сказать — никогда. Однако полное равнодушие береговой команды, ожидавшей лишь возможности поесть и добраться до койки, странным образом успокаивало это волнение, примиряя моряков с тем, что и такое бывает в жизни.

— Это не лиман, Геннадий Иванович, — без обиняков сказал Гревенс в ответ на требовательный взгляд командира, как только они вошли в каюту.

Невельской не удержался и что было сил стукнул кулаком по столу. Пронзившая руку боль несколько отвлекла его от нежелательного известия, однако оно еще пульсировало в нем, требуя работы души.

После третьего удара командир принял реальность. Рука болела, офицеры перед ним едва держались на ногах от усталости, лиман лежал где-то в другом месте.

— Садитесь, — кивнул Невельской офицерам на стулья, прижимая ушибленную руку к груди. — Лейтенант Гревенс, я слушаю вас.

— Это мелководный залив, наполненный банками. С моря к нему ведет узкий канал глубиной до десяти футов.

— То есть «Байкал» не войдет.

— Невозможно, Геннадий Иванович.

— Хорошо, — кивнул Невельской. — Значит, и англичанам туда не пройти.

— А им там нечего делать. В качестве корабельной стоянки залив не подходит. Бухта хоть и закрыта со всех сторон, однако же средняя глубина как в луже. Берега песчаные, почти безлесные. Так что и для ремонтных работ материала поблизости нет никакого. Про капитальную тимберовку[105] даже речь не идет…

Командир «Байкала» еще продолжал слушать своего лейтенанта, но половина его улетела в Петербург, в кабинет барона Врангеля, где почти два года назад он рассматривал карту этих мест, составленную по описи поручика Гаврилова. Невельского тогда подивило название «Залив Обмана». Теперь же он понял его. Гаврилов, как и он, принял эту сахалинскую бухту за Амурский лиман.