— Что это у нее, братцы?

— Никак подарки нам привезла?

— Золотишко, небось, гиляцкое!

— Гляди, разбогатеем!

Девушка опустилась перед матросами на одно колено, положила сверток на палубу и развернула его. Смех и разговоры мгновенно смолкли. На транспорте воцарилась мертвая тишина.

Под куском парусины, откинутой девичьей рукой, лежал недавно погибший корабельный кот Марсик. Очевидно, гилячка нашла его в трюме, откуда матросы по причине недавних тревог не успели вынести кошачий труп. Веселье, только что витавшее в команде, немедленно испарилось, и матросы в недоумении смотрели на принесенного им доброго товарища.

— Забыли похоронить, — вздохнул кто-то рядом с мачтой.

— Молодец девушка, что напомнила.

Гилячка, впрочем, не обращала внимания на одобрительные слова матросов. Она погладила кота раз и другой, затем потрепала по голове, словно хотела разбудить его, потом потянула за хвост — и кот вдруг открыл свой единственный глаз.

Команда замерла, не в силах поверить тому, что видит.

Марсик широко и сладко зевнул, обнажив розовую пасть, потянулся, после чего встал и, нисколько не запинаясь и не покачиваясь, как то было прежде, направился к общему баку с кашей, куда артельщик уже покрошил мясо из только что съеденных командой жирных щей.

— Это чего, братцы?.. — выдохнул кто-то. — Почему так?..

Ответа получить ему не удалось. Ровно в эту секунду со шканцев долетел крик: «Есть ветер!», и команда вскочила на ноги, побросав ложки, миски и спокойно обедающего уже, почему-то живого кота.

Загадка его внезапного возвращения к жизни, разумеется, продолжала тревожить разбегающихся по вантам и реям марсовых, как и тех, кто был занят работой внизу, но «Байкал» уже встал на юго-юго-западный ветер и двинулся прочь от названной в его честь бухты, не оставляя команде возможностей для праздного размышления. Призванный в офицерскую кают-компанию в качестве знатока местной жизни казак Юшин сообщил, что побеседовал, сколько мог, с гиляцкой девушкой и добился от нее лишь имени.

— Тымгук, — сказал он. — По-нашему — клюква.

— И каким же образом эта «клюква», позвольте спросить, оживила несчастного кота? — с ироничной усмешкой проговорил юнкер Ухтомский.

— Это мне неизвестно, — прогудел казак. — Я только по-ительменски хорошо знаю. Гиляки не так говорят.

— Она что же, выходит, колдунья?

— Насчет колдунов не знаю, но шаманы у всех инородцев сильные. Сам пару раз такое видел, что никто не поверит.

— И что ты видел?