Гульц налил ещё, и полковник залпом, не морщась, осушил стакан.

– Там генерал всем кости промыл, он уже в Москве, завтра я туда в приказном порядке. Дело о взрыве будут заканчивать наши прихлебатели, ни о каком Сатане речи идти не будет, главное действующее лицо – Абдул Гамидов. Васютин остаётся героем, вставшим на пути терроризма. Ну, а в Липецк потом приедет комплексная проверка: кого-то взгреют, кого-то уволят, кого-то поменяют, кого-то поругают, и на этом сказке конец. А вот с Костей – не знаю…, – и тоже залпом осушил стакан.

– А где сейчас Маликов? – дрожа, произнёс Чесноков.

– На обследовании.

И в палате повисла мучительная тишина, как затянувшаяся минута молчания об убитом.

– Смотри, как светит солнце, – лучи пробивали унылую палату из окна, – я думал, что оно никогда не появится в этом городе. Да, ещё мне позвонили, что Наумов в себя пришёл. А! Ты же ничего не знаешь, он после допроса потерял сознание и впал в кому. Меня Захатский чуть не растерзал, когда я появился. У Андрея на голове рассечение непонятного происхождения, глубокое, но на удивление быстро зажившее. Я клялся и божился, что нашей вины здесь нет. Когда разговор перетёк в спокойное русло, он мне доходчиво объяснил: мне не стоит считать себя великим парапсихологом и гипнотизёром или, проще говоря, культурно объяснил мне, что я мудак.

Чесноков угрюмо молчал, переваривая в голове, тяготившие душу мысли.

– Ладно, Вовик, времени мне дали совсем мало, нужно бежать. Будешь в Москве, обязательно мне позвони.

– Кстати, я нашёл того, кто заказал Васютина. В разработку я взял одного лейтенанта, уволившегося практически сразу после смерти полковника. Продал квартиру, машину, гараж, дачу, короче, – все имущество, и уехал в другой город к родителям. Самого Васютина он не заказывал, ибо не знал, кто всем этим делом руководит. На него у них был сильный компромат, светило много лет за колючей проволокой, поэтому от предложения работать на них он отказаться не мог. Со временем ему стали больше платить, но работа становилась всё грязнее, пока не начались намёки на совсем мокрые дела.

– Как он на него вышел? – перебил Чесноков.

– Говорит, через Интернет. И такое ощущение, что Сатана сам его нашёл. Он оказался на непонятном сайте, и вдруг что-то из глубины сети рассказало о нём всё, и о его проблемах тоже. Как он говорит, согласился на предложение о помощи больше из страха. В лицо его никогда не видел, только слышал по телефону. Это было в начале декабря, а на 23 февраля он получил нужные ему бумаги. Он их, конечно, уничтожил, кроме одного листа, – Гульц достал из кармана свёрнутый вчетверо кусок бумаги, на котором крупными буквами от руки было написано: